Сема, надрывно дыша перегаром, молча, боролся с отчаянно сопротивляющейся жертвой.
— Отпустите! Я буду кричать! A-а! Помогите!
— Кричи, сколько хочешь, тут никого нет!
Наконец, распластав женщине руки так, что она не могла ими отбиваться, стал жадно целовать.
— Ах ты, гад! — отворачивала лицо Софья Родионовна. — Сдохни, скотина! Помоги-ите!
Сема разозлился и ударил бабу по лицу. Та сразу притихла.
— Ну, вот и молодец! Зачем противишься? Ты ведь хорошая девочка? Сразу видно, приличная…
Софья Родионовна промолчала, скрипя зубами. Они так и лежали в сугробе, возле тропинки, под удивленной луной, жадно хватая ртами морозный воздух, чтоб, успокоив дыхание, возобновить борьбу. Рядом, за спиной, простучала по рельсам электричка.
Сема опять взялся за свое. Обхватив вонючими губами губы задрожавшей учительницы, стал «ласкать» ее язык кончиком своего языка.
Та от омерзения и ужаса, чуть не потеряла сознание. И тут вдруг, Софью Родионовну, охватило бешенство. Она коварно, по-женски, сделала вид, что семины «ласки» разбудили в ней страстные чувства, даже обняла, ничего не подозревающего, любвеобильного насильника. А сама, как пантера перед прыжком, ждала подходящего момента. Еще немного, еще немного… Цап за кончик языка и… откусила! Учительница, зачем-то, даже пожевала «добычу» немного, — язык был соленым! Сема же, внезапно, остановил свою жаркую прыть, пораженный, как молнией. Он отпрянул от жертвы. Рот переполняла, полившаяся, в изобилии, кровь. «Ох!» — только и произнес насильник, в секунду почувствовав невыносимую боль. Как ненормальный, вскочил и побежал прочь, сломя голову! «А-а-а!» — услышала Софья Родионовна удаляющийся крик.
Она лежала в снегу и, долго, не могла придти в себя, — настолько сильным было потрясение. Наконец, приподнялась и, подгребая ногами снег под себя, села, — без шапки, без очков, растрепанная, жалкая. Из сугроба торчала сумка с книгами. И тут, учительница, внезапно, зарыдала как маленькая девочка, которую жестоко обидели мальчишки. Горькие слезы лились по ее отмороженным щекам.
Так, прошло четверть часа. В конце концов, она заставила себя подняться, выбралась на тропинку и, пошатываясь, пошла…
…Уже через час, Софья Родионовна с подругой Томой, подходили к местному отделению милиции.
— Так вас ограбили? Отобрали что-нибудь? — невозмутимо спрашивал капитан, заполняющий протокол.
— Да нет же! Ее хотели изнасиловать! Неужели, не понятно! — резко отвечала за молчаливую учительницу Тома, с виду интеллигентная, хорошо одетая особа.
— И вы, так вот прямо, и откусили злоумышленнику язык?
Тома взбеленилась.
— Да не язык! А кончик, кончик языка! А что ей оставалось делать?! Вы поймаете преступника?!
— Почему бы и нет, — спокойно бросил капитан. — Птица-то меченная. Куда ему теперь деваться? В больницу ведь, побежит. Ну, не сейчас, конечно, — позднее. Так что, успокойтесь и идите домой. Если что, мы вас, Софья Родионовна, вызовем…
И действительно, через пару дней, в медсанчасть № 5, что находилась на другом конце города, обратился некто В., по поводу сильного воспаления языка и начинающегося, его нагноения. Николай Тырин, он же «Сема», хоть и пытался залечить собственными средствами злосчастную «рану», но ничего у него, из этого, не вышло. Боли были страшные, и, не выдержав, испугавшись за себя, Сема вынужден был пойти к врачам…
Коварный Вижай
Лешка Шорин, студент механического техникума, худощавый подвижный парнишка, с недавнего времени увлекся водным туризмом. На первом курсе, он с группой, руководимой физруком Геннадием Николаевичем, сплавлялся летом по реке Чусовой на катамаранах. Как там было здорово! Какие необычайные красоты! Нависшие над речными плёсами, скалы, уральская тайга, отличная рыбалка, дымящийся костерок… Все это крепко врезалось в память, разбудило романтический дух, дремавший доселе.
А сейчас, в 17 лет, Лешка, раздобыв руководство по местным водным маршрутам, грезил очередным сплавом, но уже весной, в весенний паводок, начитавшись о бешеной скорости, с которой можно лететь по горной реке, о том, как мужественно преодолевать препятствия, как разбивать лагерь и так далее. О серьезных же опасностях, подстерегающих туриста в половодье, — тем более, неопытного, — он, естественно, представления не имел. Но молодость жаждала приключений и впечатлений, и Лешка с нетерпением ждал вскрытия рек, чтобы, чуть позже, осуществить свое авантюрное намерение…
— Да соглашайся ты, Виталик! Знаешь, как будет клёво! — жарко убеждал он своего друга. — Всего ведь три дня, — в майские праздники поплывем. Там, на Вижае, скалы кругом, пещеры есть. А скорость воды 2–3 метра в секунду! По сорок километров в день делать будем. От Саран до Чусового, живо домчимся!