Но были и другие, вставшие на сторону, «подающего большие надежды», автора. К примеру, на написанное, только недавно, стихотворение «Солнечный ветер», положительно откликнулась, чуть ли не половина литобъединения… Однако, Михаил, уже не мог больше оставаться в студии. Для сего имелась, помимо прочего, особая веская причина.
«Какие они, всё-таки, замкнутые, эти поэтишки, каждый сам в себе, каждый интересуется только самим собой! Никаких добрых, товарищеских чувств. Не как в «Вечерке», где сплоченный весёлый коллектив! А тут, какая-то мёртвая зона. Тем более, никогда не угодишь, этим полуживым гипер-эстетам. Каждый мнит о себе, что он гений! Да пошли, к черту, все…». И разочаровавшись, парень в литобъединении, больше не появлялся.
Напечатали, правда, в газете «Рабочий путь», вскоре, растреклятый цикл, который всем был по нраву. Но какой из этого прок? Нет, — слабый Михаил поэт. Со средними способностями, бездарность. И зачем только, взялся не за своё?..
4
В наркологический стационар, — бывший поповский дом, расположенный рядом с Троицким храмом, — Михаил попал, как говорится, по блату. Год назад, он брал интервью у заведующей «алкогольной» больницы — Маргариты Николаевны Цветковой, а проще — Марго, как её уважительно и вместе с тем нет, называли обитатели «курорта». Марго была бессменным его руководителем, не имея, за плечами, даже высшего медицинского образования. Но работу свою знала ой, как хорошо!
— Проходите, устраивайтесь поудобнее! — Цветкова пропустила корреспондента вперёд, в роскошный кабинет, обставленный дорогой мебелью. — И что, собираетесь писать про нас?
— Слышал, Маргарита Николаевна, что лечение алкоголизма поставлено здесь весьма неплохо. Квалифицированный коллектив врачей и медсестёр, хорошее отношение к пациентам, вкусное питание. Стационар больше напоминает дом отдыха, чем больницу.
— Не забывайте, что у нас есть трудовая терапия! — Марго, развалившись в кресле, с явным удовольствием давала интервью. — Порядок наводят сами мужчины и следят за его соблюдением. Видели дежурных на входе? Кстати, ваш отец, уже третий раз здесь лежит… Он ведь, «навёл» сюда?
— Да, с пьянкой у бати беда.
— А у вас, что ли, нет? Игнатий Иванович говорит, что и сын стал часто закладывать. Так что, если будут проблемы, пожалуйте к нам! Это дело серьёзное. Лечиться начинать, лучше сразу, не откладывая!..
Михаил поднялся наверх, — на второй этаж;, опросил больных, которые, наперебой, расхваливали местный режим, условия обитания. Батя сидел среди них и светился от гордости: «Это мой сын! Корреспондент!».
А вот теперь, год спустя, и сам Михаил стал пациентом «курорта», но запой ему не купировали, как многим. Лечить начали трезвенького, не забывая, что «репортёр» — протеже самой Марго. Потом уже, когда он попадет сюда несколько раз и, не долечившись, бросит терапию, Цветкова скажет: «Всё! Хватит с нас. Больше никогда не приму. Как бы плохо ни было…». А держать слово, Марго умела.
…Уже неделю Михаил принимал таблетки и процедуры. Утром ходил на работу, — благо, что редакция располагалась в трёх остановках от больницы, а режим был почти свободным. Вечером в столовой отписывался. А дом его находился, всего, в двух шагах. Надя навещала «милого», после чего, парочка отправлялась в «избу» на Потерянной. Любовь разгоралась нешуточная…
— Замечаю, Миша, будто тебя что-то мучает… Ведь, у нас всё хорошо, правда? — Надя подняла голову с обнаженного плеча друга.
— Конечно, хорошо… Лучше скажи: кроме того парня, с которым была сильная любовь, и милиционера, ну, ловкого в половом отношении, еще кто-то с тобой встречался?
— Всего — шестеро! — не без гордости, «выдала» Надя. — Но ведь это нормально. Сексуальный опыт, как не крути!
— Ну-ну…
Подруга и не подозревала, что у кавалера, давно кипела ревность к её старым похождениям. «Совсем молодая, а уже, всё успела познать! Да еще и гордится этим… Ужасно то, что она, такая красивая, нежная, была обыкновенной потаскухой, которую «имел», чуть ли не каждый!..» — изводился бедняга, но ничего поделать с собою не мог. Иногда приступы ревности были очень сильными, — аж до слёз. «Друг» при встречах, как-то, даже охладевал к Наде, и та терялась в догадках: что это с ним, не разлюбил ли? Обоюдное напряжение росло, и кризис был не за горами. А потом, и горькая развязка. Но оба, и представления не имели о приближающемся разрыве отношений.