— Ах, Барбара! — радостно воскликнул он. — Как не стыдно! Сделайте одолжение, пролистайте. Найдете кое-что впечатляющее, уж это я вам говорю.
Глава шестнадцатая
Вчера позвонил Эдди. Сообщил сестре, что через неделю возвращается с семьей из Индии. Шеба передала мне эту новость с таким равнодушием, что я ей не сразу поверила.
— Через неделю? — Мы с самого начала знали о возвращении Эдди в июне, но в глубине души я, по-видимому, рассчитывала, что в последнюю минуту все как-нибудь утрясется.
— Да, — безучастно подтвердила Шеба. — Спрашивал, в каком состоянии сад. Вы там хоть поливали, Барбара?
— К чертям сад! С нами-то что будет?
Шеба, вздрогнув, уставилась на меня. И пожала плечами.
— Как по-вашему, есть надежда, что он позволит нам задержаться?
— Нет, — ответила Шеба. — Это вряд ли. Он велел, когда буду уезжать, оставить ключи на кухонном столе.
— А куда вы, позвольте узнать, по его мнению, поедете? Что мы будем делать?
Шеба молчала.
— Вы меня слышите, Шеба? Не можем же мы ночевать на улице…
— Боже, боже, боже! — всхлипнула она. — Не кричите, я этого не вынесу.
Мы обе умолкли.
— Ох, Шеба… Не обращайте на меня внимания. Что с докучной старухи взять? Как-нибудь выкрутимся.
— Нет! — воскликнула Шеба, во власти внезапного раскаяния. — Простите, я не должна была набрасываться…
— Пустяки, — сказала я.
Она покачала головой:
— Бедная Барбара. Должно быть, жизнь со мной — сущий кошмар.
— Ну что вы, Шеба. — Я поставила чайник на огонь. — Вовсе нет.
Напоив ее чаем и убедившись, что она пришла в себя, я отправилась по магазинам, за продуктами на ужин. Шебу я оставила в кресле-качалке перед телевизором, а когда вернулась, она лежала ничком на полу гостиной и глаза ее были красны от слез. Первой моей мыслью было, что до Шебы дошла перспектива нашего с ней очень скорого бездомного существования, но оказалось, что в мое отсутствие она что-то читала. На ковре перед ней, раскрытая, валялась тетрадь с этими записями.
Как правило, я тщательнейшим образом прятала от нее тетрадь, но в последнее время Шеба была настолько погружена в себя, настолько безразлична ко всему окружающему, что я, боюсь, позволила себе расслабиться. Предыдущей ночью, вместо того чтобы, по обыкновению, забрать рукопись в спальню и сунуть под матрац, я оставила ее на книжном шкафу, между страницами одного из толстых фотоальбомов Эдди.
— Вы рассказали Бэнгсу, — произнесла Шеба, как только я вошла в гостиную. Ее голос чуть заметно дрожал.
Я опустила пакеты на пол.
— Что?
— Вы рассказали Бэнгсу обо мне и Конноли.
— Что вы такое говорите?
— Хватит! — крикнула Шеба. — Не надо врать. Я прочла этот ваш… этот… дневничок. — Она поднялась на четвереньки, потом выпрямилась и ткнула рукописью мне в лицо: — Чем это вы занимаетесь? Что собирались с этим сделать?
— Шеба… не надо так горячиться. Я всего лишь записывала…
— Вижу! Да как вы посмели? Как посмели? Решили это продать и заработать на мне миллион?
— Нет, я… Я думала, будет полезно изложить все на бумаге. Хотела помочь. Думала, вам это пригодится в суде. — Я шагнула вперед и попыталась вырвать у нее рукопись, но Шеба отпрянула.
— Помочь? — выдохнула она. — Каким образом? Поведав всему миру, как я покупала пояски с резинками и… и била свою дочь? Какая же вы… злая! Да, злая! Вы меня предали! Выложили все Бэнгсу.
— Ради всего святого, Шеба! Вас бы в любом случае разоблачили. Даже ваша собственная дочь догадывалась… А письма? Да как вы вообще могли надеяться сохранить тайну?
Шеба испепеляла меня взглядом.
— Господи, какой же я была дурой, что поверила вам. Сколько лжи и грязи в этих ваших листках…
— Нет там лжи, Шеба. Ничего нет, что вы не рассказали бы мне сами.
Шеба издала негодующий клекот.
— Да вы сумасшедшая! Почему я этого раньше не замечала? Вы сумасшедшая! Вы и впрямь верите, что там все правда, хотя пишете о том, чего сами не видели, о людях, которых не знаете.
— Так все писатели поступают.
— Так вы теперь писатель? — Она расхохоталась.
Я бросилась к ней, но забрать рукопись не смогла: подняв ее над головой, Шеба отпрыгнула в сторону.
— Шеба, послушайте, — продолжала я ее убеждать, — вы ведь не прочитали записки как следует. Разве можно получить о книге верное представление, перелистав страницы? Поймите, я вас защищаю.
— Дерьмо! Сплошное дерьмо! Вы не защищаете, а используете меня! Все это время притворялись моей подругой, а на самом деле собирали информацию…