И вот Надежда Владимировна, ни о чем не подозревая, изображает перед ним убитую горем мать. Обдуманы каждый жест и каждое слово, по щекам текут неподдельные слезы.
— Вряд ли вы поверите, но нынешней ночью я и глаз не сомкнула. Ведь положение мое было поистине ужасным. Насколько мой муж ничего не видел и не замечал, всецело поглощенный своими научными занятиями, настолько у старшего сына оказался какой-то обостренный нюх… Он очень честен, мой мальчик. И кончилось это тем, что однажды он в категорической форме потребовал, чтобы я объяснила, кто же к нам ходит. Поколебавшись, я сказала, что это английский журналист, вынужденный по воле обстоятельств скрываться от Чрезвычайной комиссии. Сын был, конечно, возмущен. Кричал на всю квартиру, что не потерпит эту сволочь, что я обязана немедленно с ним порвать и не впускать его в дом… Потом сын уехал в Новгород, где размещался тогда штаб армии, а из Новгорода в Царское Село. Когда он вернулся, разговор неизбежно возник снова. Поверьте, я была в отчаянии, понимая, что, как идейный коммунист, сын непременно решится на крайнее средство… Я металась по квартире, не зная, что предпринять.
— Почему же вы не знали, Надежда Владимировна? — впервые подал голос Профессор, глянув ей прямо в глаза. — А угроза самоубийством? Какой же сын из любви к матери не согласится молчать? Действуйте по шпаргалке!
— По какой шпаргалке? — обомлела Надежда Владимировна. — Я вас не понимаю.
— По шпаргалке вашего сына. Этого идейного, как вы утверждаете, коммуниста, который, кстати, снабжал английского шпиона политотдельскими документами… Хотите, напомню? — Профессор выдвинул ящик стола, достал записку. — Да у вас и у самой неплохая память…
Впервые за все эти дни Надежда Владимировна потеряла самообладание. Искаженное лютой ненавистью, бледное, с потухшими глазами, лицо ее было поистине страшно.
Из всех живущих на земле людей лишь двое оказались по-настоящему дорогими этой женщине, лишь за них она отчаянно боролась — за сына своего и за любовника.
— Комедия, как видите, приближается к финалу, — сказал Профессор, — и я хочу спросить в последний раз: намерены вы говорить правду или нет? Следствие прежде всего интересует, где сейчас скрывается господин Поль Дюкс.
Что-то в ней надломилось, в этой властолюбивой и беспощадной Мисс, считавшейся у заговорщиков образцом хладнокровного самообладания.
— Не ищите, не теряйте даром времени, — тихо произнесла она, глядя на Профессора и не видя его. — Дюкса в Петрограде нет… Нет его и в России… Он уехал… Он бросил меня… Он… постыдно удрал, оставив нас расхлебывать всю эту кашу…
И впервые Надежда Владимировна дала волю душившим ее слезам.
Почему сбежал СТ-25
Первое, что пришло в голову Профессору: Надежда Владимировна пытается его обмануть. Все в этой женщине насквозь лживо — и клятвы ее, и слезы, и даже материнская любовь. Просто хочет хоть как-то помочь своему любовнику, сознательно сбивает чекистов со следа.
И действительно, с какой бы стати англичанину удирать? Не завершив начатой работы, не дождавшись результата? Нет, в его бегстве не было ни малейшего резона. К тому же еще месяц назад, когда заговорщики чувствовали себя в полнейшей безопасности. Ерунда это, нелепость. И ни в коем случае нельзя успокаиваться, поверив лживым уверениям Мисс. Англичанина следует искать с удвоенной энергией. Никуда он не уезжал, а залез, скорей всего, в какую-нибудь подпольную нору, отсиживается до более благоприятных времен.
Профессор многое знал о петроградском резиденте «Интеллидженс сервис». Долгие месяцы углубленной работы над «Английской папкой» были, в сущности, месяцами настойчивого изучения СТ-25, его характера, привычек, связей, агентуры, потому что все нити в конце концов вели к резиденту, к Полю Дюксу. Знал он всю историю его вживания в русскую действительность, начиная с первых дней гувернерства в доме богатого лесопромышленника-англофила и кончая учением в Петербургской консерватории, — десятки свидетелей, внимательно опрошенных, помогли ему проследить путь тайного агента английской разведки.
Уж очень невероятно было допускать возможность столь поспешного и постыдного бегства. Профессиональный шпион, человек безусловно ловкий, находчивый и достаточно хладнокровный, мастер искусной конспирации, и вдруг срывается в бега, будто смертельно перепуганный мальчишка, бросив дело на полдороге, покинув на произвол судьбы своих сообщников!