Не правда ли, загнуто достаточно лихо? С живописными подробностями, в достоверной манере. Просто невозможно было не наградить такого вот прыткого сочинителя орденом Британской империи.
Правда, обстановка в Англии, как и в других капиталистических странах Европы, менялась очень быстро. Твердолобые консерваторы, скрипя зубами в бессильной ярости, вынуждены были подсчитывать убытки от бесславно провалившейся интервенции в России, а возмущенное общественное мнение все с меньшей охотой мирилось, если ему совали очередную порцию большевистских «ужасов». Подоспело время перестраиваться.
Поль Дюкс, недаром он был оборотистым малым, и тут оказался на уровне. Очередные его статейки в «Таймс» заметно сбавили тон, обходясь без террора Чека и растерзанных львами трупов расстрелянных. Очевидец, бежавший из Петрограда, начал разыгрывать роль этакого чрезмерно доверчивого западного социалиста, который, мол, отправился в Россию, всецело сочувствуя идеям Ленина, но в конце концов разочаровался в русском социализме, так же как разочаровалось в нем и огромное большинство питерских рабочих, чьи настроения, дескать, автору статьи хорошо известны.
Отдел печати Народного комиссариата иностранных дел опубликовал в «Известиях ВЦИК» специальное сообщение, разоблачающее новые уловки Поля Дюкса.
«Ловкий антантовский агент сумел на страницах „Таймс“ прикинуться простачком, между тем как имеющиеся в наших руках материалы сорвали с него маску, — говорилось в этом документе. — Перед нами один из самых активных и злостных руководителей подпольных заговоров и контрреволюционных наступлений на Советскую Россию. Надо надеяться, что этот поучительный случай поможет западному читателю меньше верить тем якобы рабочим и якобы тред-юнионистам, которых мировая реакция выдвигает вперед в своей кампании лжи и клеветы».
«Сообщение отдела печати Народного комиссариата иностранных дел об английском шпионе Дюксе» не было напечатано ни в одной из буржуазных газет. Для него, естественно, не нашлось места. Между тем ловко скроенные статейки Поля Дюкса регулярно публиковались в «Таймс» и во многих других изданиях.
Вот так и получилось, что матерый шпион дожил до пенсии, прослыв в конце концов незаменимым и многознающим специалистом по русским делам.
Спустя пять, спустя десять и спустя двадцать пять лет
Рассказ наш подошел к концу.
Тревожная осень 1919 года с ее неслыханным ожесточением классовых битв завершилась военными успехами молодой Советской республики.
Наголову был разбит генерал Деникин, мечтавший въехать в ворота Кремля на белом коне под малиновый благовест сорока сороков. Бесславно окончил свою карьеру адмирал Колчак. Северные районы нашей страны очистились от английских интервентов.
В Прибалтике долго еще были слышны тихие отголоски недавно отгрохотавшей бури. Битые вояки Юденича сутяжничали, писали друг на друга доносы, толклись у дверей ликвидационной комиссии, норовя урвать хоть малую толику.
В ревельских газетах печатали довольно курьезные объявления. Извещалось, допустим, что на улице Розенкранца, в деревянном флигеле, вход со двора, спрашивать господина Старосельского, по схожей цене продается выездная коляска императора Александра II. И никто особенно не удивлялся. Понимали, что господин Старосельский — из разбитого воинства Северо-Западной армии, что императорская коляска украдена где-нибудь в Царском Селе или в Гатчине и что по случаю бедственных обстоятельств ее владельца цена будет действительно без запроса.
Провалившуюся операцию «Белый меч» вспоминали все реже и все неохотнее. Канул в безвестность незадачливый ее автор, поймали и осудили главных действующих лиц, — о чем тут было вспоминать?
Уроки грозного 1919 года многому научили работников Петроградской чека. И ко многому обязывали. Ведь успешная ликвидация вражеского заговора, даже очень крупного и разветвленного, не давала никаких гарантий против новых авантюр многочисленных недругов Советской власти.