Зато появился скрытый от чужих глаз векторский десантный корабль. Размерами он немного превосходил терранский фрегат и имел каплеподобное строение корпуса с маленькой смотровой щелью в передней части корабля, и, что самое интересное, он не нес на себе никакого оружия — корпус был абсолютно гладким.
Корабль-капсула запустил главный и вспомогательные двигатели, постарался ретироваться с поля боя, чтобы восстановить щиты и маскировку, но куда ему тягаться в скорости и маневренности с фрегатом Федерации? Жалкая попытка отсрочить свою гибель. Тяжелое орудие снова выстрелило с грохотом, похожим на бой настоящего Биг-Бена, что и в первый раз, и обшивка корабля-капсулы дала трещину. Следующий залп стал для десантного корабля последним — его просто разорвало на части, и самые мелкие его обломки дождем обдали обшивку станции.
Станционные охранники радостно зашумели, видя уже обгорелые останки капсулы, бесцельно болтающиеся в вакууме. Зейн радовался вместе с остальными, но радость быстро пропала, когда он заметил настороженную позу Братана, вглядывающегося в темноту космоса.
— Народ, — заорал Сириус сильно развеселившимся солдатам, — команды «отбой» не было!
Народ резко замолчал. Отдельные группы бойцов приблизились к смотрящему вдаль сайлокианцу и тоже начали разглядывать пространство впереди. Среди этих солдат был и Зейн.
— Братан? — позвал его Винсент, и тот указал куда-то вперед.
Вглядевшись в ту же точку, что и Братан, он заметил несколько странных силуэтов во тьме космоса. Приглядевшись, он смог различить на фоне звезд очертания девяти кораблей, вот только больно странных: абсолютно белые вытянутые корпуса, две вытянутые вперед корпусов конструкции с бугорками башен тяжелых орудий, две пары мечевидных загнутых вниз конструкций по бокам и еле различимое дуло ультрарельсотрона промеж выростов с башнями. Командиры последних четырех арктосских «Центурионов», что остались в строю, начали перестраиваться, образуя защитный периметр и тем самым защищая станцию стальными телами своих кораблей от попаданий.
— «Меченосцы», — еле слышно пролепетал стоявший рядом с Зейном плойтариец, и хохолки на его голове мелко задрожали.
Зейн снова посмотрел на Сириуса, надеясь услышать от него хотя бы неудачную шутку об их положении или, на худой конец, простую глупость, но тот никак не отреагировал на взгляд названного братишки. Он почему-то больше не смотрел на приближающуюся флотилию векторов, он смотрел немного правее и ближе к станции и не понятно почему улыбался своей обычной кривой улыбкой.
— Эх, не завидую я этим полудуркам. — изрек с издевкой он, глядя все в ту же точку.
Не прошло и десяти секунд как пространство перед станцией загорелось двумя десятками ярких сине-зеленых вспышек на местах, которых стали появляться корабли подкрепления, в числе которых были и плойтарийские крейсера класса «Небесный огонь», и сайлокианские ударные «Сильфиды». Но, пожалуй, самым примечательным кораблем был терранский дредноут класса «Колибри». Не смотря на свое шуточное, можно сказать, милое и безобидное прозвище среди военных это был самый настоящий колосс, истинный король звездных баталий, оборудованный двумя батареями сверхтяжелых орудий и парой десятков ракетных аппаратов класса «Арбалет». А если учесть то, что имя этого гиганта было «Солнцестояние», а его капитаном был генерал Хоэнхайм Джарвис, то можно смело заявить, что флотилии векторов пришел конец.
Сверхтяжелые пушки «Солнцестояния» дали залп по парочке векторских крейсеров, и один из них отправился в небытие, второй, только слегка поцарапанный, дал было ответный залп, но тут же превратился в облако из плазмы и тетрасплава, разорванный совместным огнем ультра-рельсотронов сайлокианского и плойтарийского кораблей. Арктосы, обрадовавшиеся нежданному подкреплению, вывели оставшиеся корабли на передовую и открыли стрельбу по уже ретирующимся векторским машинам из орудий главного калибра им вдогонку. Один такой снаряд влетел вражескому крейсеру в основной двигатель в тот момент, когда он почти ушел в пространственный прыжок. В результате взрыва двигателя и резкого выхода в реальное время броня не выдержала нагрузки, и корабль разорвало пополам. Остальные векторские крейсеры были уже далеко.
Винсент сидел в своем новом кресле в совещательном зале «Персифаля» и внимательно смотрел на входную дверь, в проеме которой он уже как десять минут ожидал появления своего наставника Джарвиса в белом сияющем кителе командира одного из самых совершенных в плане оружия и техники дредноута Федерации. Минуты шли, часы в хендкоме негромко тикали, а старый друг так и не собирался посетить своего воспитанника.
Зейн негромко вздохнул и поудобнее устроился в своем кресле. Для себя он отметил, что это кресло было в разы лучше его старого кресла второго канонира на командном мостике. Неудивительно, что Хоэнхайм не торопился расставаться с «Персифалем». Еще больше нового кресла Зейну нравилась его новая форма командира: она была абсолютно новой, возможно, только вчера сошла с ткацкого станка, она имела нашивки из синего бархата и желтые полоски ткани на плечах, рядом с которыми были пристегнуты маленькие золотистые звездочки. Красиво, ничего не скажешь, вот только сам китель был немного тесноват и частично ограничивал его движения: например, если ему нужно было что-то взять со стола, то он тянулся к нужной ему вещи, и тогда рукава кителя сильно закатывались назад. Вот как сейчас, когда он захотел взять ручку со стола.
Еще больше ему понравилось, как команда его встречала, когда он взошел на борт. Ребята были просто вне себя от радости, поздравления с повышением сыпались дождем, Винсенту даже перепал поцелуйчик от Хитоми, ставший предметом ревности Сириуса, который в свою очередь полчаса не разговаривал с названным братишкой, но потом снова начал балагурить и прикалываться, как будто ничего и не было.
Да, новая форма, новый хендком третьей модели, используемый только офицерами флота Федерации, свой собственный корабль — все это, конечно, хорошо, если не учитывать один маленький, но довольно-таки весомый аспект: за новым званием кроется еще большая ответственность. Нет-нет, не нужно думать, что Зейн был безответственным, наоборот, он был через чур ответственным и пунктуальным для своего юного возраста терраном. Просто его волновали два небольших пунктика в его нынешнем статусе. Первое: он не ожидал такого резкого скачка, чтобы вчера ты был сержантом, получил ранение, проснулся и бац! — ты уже капитан (очень похоже на историю типа «упал, очнулся — гипс»); второй: теперь он должен отдавать приказы, и, если из-за одного неправильного приказа кто-то из членов экипажа погибнет, то эта смерть останется на его совести, а смерти одного из друзей, будь то Хитоми, Кимбольт или ничем не примечательный бортмеханик из моторного отсека Юэн, ему очень не хотелось.
На пару секунд Винсент задумался, почему в перечне дорогих ему людей, чьей смерти он не хотел, он даже словом не помянул Братана? Нет, его смерти он тоже не хотел, просто временами у Зейна создавалось впечатление того, что Сириуса просто невозможно убить. Чего стоит его пляска с мечем посреди толпы векторов и свето-псионное шоу, гвоздем которого стало уничтожение десантного корабля? Да, Братан в этот момент был нереально крут, и сам Винсент мог только надеяться на то, что когда-нибудь он сможет стать таким же, как Сириус.
Внезапно терран вспомнил слова странного сайлокианца, которого он видел вечером перед самой атакой: «Скоро эта станция станет пустым воспоминанием, таким же, что скрыто у тебя в голове». Интересно, он так хотел предупредить человека или же банально запугать? Да и потом, откуда он мог знать о скорой атаке на «Олимп»? Неужто предвидел? Да кто он вообще такой? И почему у него такое чувство, что этот сайлокианец и атака векторов как-то связаны? Не найдя в голове ответа ни на один из этих вопросов, Винсент решил забыть об этой случайной встрече с этим пришельцем.