Сегодня объединенная мировая верхушка политических актеров дает одновременно два спектакля, как два зеркальных отображения, одинаково мерзких. Причем с одними и теми же стишками про демократию и права человека — но один как бы преувеличенно всерьез, а другой как пародия, с бесовскими ужимками и ерничеством. Один в США, другой в России. Один — демонстрация мускулов, силы и наглости, другой — демонстрация маразма, распада, клоунской глупости. Но в обоих спектаклях декорациями служат руины и кровь невинных людей. Иногда, впрочем, нужна и капелька крови самих актеров, как в Тимишоаре, но таковы правила их ремесла и условия контракта.
Редко кому удается вырваться со сцены этого театра обратно в жизнь, сбросить с себя его наваждение. Это сумели сделать сомалийцы, их африканское сознание не соблазнила ни сгущенка, ни песенка про демократию. Шестым чувством проникли в будущее сербы — и сорвали сладкое умерщвление их народа неожиданным броском. А возьмите грузин — оказались совершенно беззащитны, и дуэт Гамсахурдия-Шеварднадзе без больших усилий уничтожил цветущую страну, растер ее в грязь. Вот когда им требуется Абуладзе с покаянием — что оставляет грузинская демократия детям и внукам своего народа? Но Абуладзе все еще на сцене.
За последние недели в России мы видим уже не просто акты спектакля, а целый калейдоскоп, сцена крутится с нарастающей быстротой, действия все более абсурдны. Что за всем этим стоит? Видно, готовится какая-то слишком уж большая гадость. Перед ней должны совершенно сбить людей с толку, отвлечь их внимание бьющими по нервам огнями и звуками, криками и гримасами. Нас надо привести в состояние общественного бреда. Ничего хорошего все это не сулит. Если и не сорвать готовящуюся неведомую операцию политуголовников, то хотя бы уменьшить ее ранящее воздействие люди могут только сохранив, по возможности, холодную голову. Только различая жизнь и театр. И помня хоть недавнее прошлое.
Вспомним, как создавалась «горячая точка» в Чечне — для срочной цели разрушения СССР и для будущей цели всегда иметь материал для кровавого спектакля уже в РФ. Сначала растравили старые раны и взвинтили общественное сознание дебатами по «закону о репрессированных народах». Апеллировали к племенным и клановым чувствам, играли на религиозных струнах — создали плацдарм для Дудаева, которого использовали как молоток для сокрушения советского строя. Советник Ельцина Эмиль Паин при этом оправдывал разрушение СССР — надо было, дескать, покончить с коммунизмом. А на деле коммунизм вообще не при чем. Задача была — разрушить совместную жизнь народов, переключить ее на критерии угроз, конфронтации или экономической выгоды. Это и есть разрушение России.
Интересны откровения «этнополитика» демократов Паина в западной прессе: «Как только исчез страх перед внешним врагом — Россией — в Чечне возникли и обострились внутренние противоречия между региональными кланами и этническими группами». Что здесь важно? Во-первых, член президентского совета, официальное лицо заявляет, что Россия — враг Чечне. Кто, кроме кучки чеченских «демократов», так считает? Никто — но Паину почему-то надо представить это мнение как очевидный факт. Во-вторых, Паин торопится объявить на весь мир, что Россия — враг внешний. Иными словами Чечня — не часть России. Паин слово в слово повторяет концепцию Збигнева Бжезинского, что вполне естественно для «демократа». Абсурд в том, что это говорит действующий советник Ельцина — при том, что сам Ельцин, не моргнув глазом, через день утверждает, что Чечня — часть РФ.
Заметим, что поджигательский азарт Паина не ограничивается Чечней, он выносит приговор вообще миру на Кавказе: «В Кабардино-Балкарии идут непримиримые территориальные споры между кабардинцами и балкарами». Почему же непримиримые, если эти народы вполне могли уживаться? Только потому, что «этнополитики» нынешнего режима так хотят и все сделают, чтобы примирение было невозможным?
Паин умело использует заветное оружие разрушителей России — противопоставление православных и мусульманских народов. Вот он гладит по головке христиан: «Из списка возможных претендентов на отделение [от России] надо исключить Северную Осетию, которая является единственной христианской автономией на мусульманском Северном Кавказе. В нынешних условиях эта республика не хочет выхода из России».
Ну разве это не поджигательская речь? Мол, Северная Осетия, конечно, и рада была бы выйти из России, но в нынешних условиях боится — сожрут соседи-мусульмане. Что движет этим человеком? Одним антикоммунизмом этого не объяснить, тут какой-то комплекс Яго, разрушителя семей. Но речь не о Паине, он играет третьи роли (хотя, черт его знает — спектакли эти многослойны). Паин — это спектакль. А в реальной жизни мы должны констатировать: очаг гражданской войны создан уже и на территории России. Причем войны полномасштабной, с применением тяжелых видов оружия, включая авиацию.
Механизм создания такой войны был смонтирован заранее и был готов к активации в любой нужный момент. По каким-то неведомым нам пока причинам этот момент наступил. Схема создания гражданской войны этого типа отработана в Грузии: искусственно создается и выдвигается на политическую арену новый лидер (чем экстравагантнее, тем лучше); через некоторое время столь же искусственно создается «оппозиция» этому лидеру: в нужный момент с шумом и грохотом оппозиция начинает свергать этого лидера; возникает хаос или очаг войны, который можно по мере надобности использовать в качестве политического спектакля любой интенсивности.
Мы должны также констатировать, что переход к использованию этого «острого» спектакля означает, что режим Ельцина тратит свой последний козырь в политической игре. Он говорил России: да, разруха, да, голод — но от гражданской войны я страну спас. Я ради этого пошел даже на расстрел парламента. А война — вот она.
Но вернемся к нашей теме — спектаклю. Попытаемся систематизировать хотя бы самые известные утверждения. Сама их нелепость неслучайна, она вплетена в канву спектакля.
Вот пресс-конференция парламентариев, привезших из Грозного двух вырученных из плена военных. Зачем-то ТВ акцентирует просьбу (кажется, депутата Шабада) — не называть их пленными. А как же их называть? Коротко и ясно — просто «попавшие в беду люди». И тут же сам Юшенков называет их не иначе как пленными: пленные то, да пленные се. Что за чушь? Зачем это? Юшенков, Шабад и Миткова — не идиоты, что они перед нами разыгрывают?
Появляется на экране Грачев с косой улыбкой. Говорит, что пленные — не военнослужащие РФ. На что он надеется? Кто составил и раздал всем официальным лицам версию событий? Не может министр обороны страны масштаба РФ говорить такие глупости — он просто играет непонятный нам спектакль. Зачем-то разыгрывают сцену полного распада власти: спецслужба вербует офицеров и солдат в армии собственного государства и отправляет их устроить танковый рейд и авиационные налеты на собственную территорию — а затем министр объявляет этих офицеров и солдат наемниками, отказывается от них. Но ведь это же бред, какого не бывало в истории. Разумно это может быть объяснено лишь как колоссальная провокация вроде самосвержения режима Чаушеску. Или же мы должны признать нечто еще более страшное — что к рычагам власти в России пришла группа не вполне нормальных людей, которые к тому же начали грызться между собой, как пауки в банке.
А потом Грачев стал говорить вещи, от которых любой честный демократ и правозащитник должен был бы просто повеситься — увидев, что он породил. Ведь Грачев, по сути, выразил принципы того режима, в котором он служит военным министром. Да, признал он, некто нанял офицеров моей армии и арендовал новейшие танки и самолеты. Не знаю, для чего уж там — это меня не касается. Какой-то город разбомбить на юге России. Но государство РФ за это не отвечает.
Но ведь это в тысячу раз хуже, чем признать, что военную акцию совершило само государство. Ведь сказать то, что сказал Грачев — значит обрушить все и так хлипкие устои права. Ибо основа основ права — это полная монополия государства на применение насилия. Вот определение крупнейшего теоретика государства Макса Вебера: «Современное государство есть организованный по типу учреждения союз господства, который добился успеха в монополизации легитимного физического насилия как средства господства и с этой целью объединил вещественные средства предприятия в руках своих руководителей». Другими словами, государство, чтобы быть таковым, должно охранять свою монополию на насилие и допускать распоряжение оружием («вещественными средствами») лишь высшими руководителями. Если монополия сохраняется — государство правовое, хотя бы и предельно жестокое. Если государство предоставляет оружие (а тем более танки и авиацию) и лицензию на насилие неким неформальным организациям — оно абсолютно неправовое. Оно криминальное.