– Ты знал Шланга раньше?
– Там, в зыбучке… – отвечает он через силу. – Показалось мне, Рэд. Ерунда, забудь.
– А твой «личный герб» у Шланга на тесёмке – тоже показалось?
– Про личный герб – это была шутка.
Возможно, он обижается за свою мадам, потому и неразговорчив. Но сейчас мне точно не до обид.
– Помню, ты козырял, будто не любишь соплей. Что ж ты мне тут из них узоры на фраке выводишь, как не русский?
– Это как раз очень по-русски, – оживляется Мелок, – брать полу пиджака и подтирать ею свои сопли независимо от того, чей это пиджак, твой или чужой… Рэд, я не хочу выглядеть идиотом. Я не спятил, но… Мне тогда на секунду показалось, что Шланг – мой брат. Мой родной брат, понимаешь?
Борька, Борис, – так его звали дома. На улице и на людях – Боб. Семья Ваниных старалась не выделяться и не показывать свои корни вне особняка, стоявшего в начале Тихоокеанского шоссе. Да и были они уже вовсе не Ванины, жили под другой фамилией. Не хотели дразнить бывшую родину, привлекать внимание тех, кого здесь, на родине новой, считали противником. Отец был крупным учёным, геологом, способным найти месторождение «на кончике пера», а мать – его верной и незаменимой помощницей. Именно он, проработав здесь всего пару лет, вычислил, а потом подтвердил разведкой два крупных нефтяных пласта в одной из северных провинций. Добыча нефти там оказалась возможна обычными скважными методами. Для страны, где нефть до сих пор добывали из битуминозных песков, это был колоссальный прорыв. Не случайно клан Холденов купил семейную лабораторию Ваниных, а господина учёного сделал ведущим спецом своей геологоразведки… Так вот, когда оба мальчика очутились в сиротском интернате, Борьке было пять лет, и он ничего не понимал. Впрочем, десятилетний Сашка, будущий Алекс Мелок, тоже понял мало. Почему папа с мамой так жутко напугались, что обоих своих сыновей спрятали? Что за «враги» объявились? Борьке сказали, изображая веселье, будто это игра такая, в разведчиков, и всё скоро кончится, главное – не выдать себя. Но с Александром отец поговорил серьёзно. Предупредил, чтобы никому не проболтался, чьи они с братом дети. По словам отца, их особняк уже продан, а сами родители улетают в Штаты, обставив дело так, что враги будут уверены: семья сбежала вся целиком. Вряд ли кому придёт в голову искать детей здесь, в Хармонте. Но продлится это и правда недолго, два-три месяца, потом устаканится… Продлилось это полгода. Плюс в интернате Алекса начали бить – и сверстники, и кто постарше. Сорвался он, когда в первую же ночь ему пришили одеяло к матрасу, крикнул, что папа у него может купить десять таких богаделен. Не любят мальчишки врунов и зазнаек. Вообще, поначалу он повёл себя неправильно. А хуже всего, как казалось Алексу, из-за него и Борьке перепадает. Потом-то допёр – малышня реагирует совсем иначе. Ситуация у младшего брата была лучше, его всего лишь дразнили из-за синяков, с которыми вечно ходил старший. Стеснялся Боб такого старшего – с проблемами. Но и Бобу поначалу прежние привычки мешали, особенно в столовой: то еда не нравилась, а то чуть не до истерик доходило – почему минеральная вода без газа и подаётся не в бокалах, почему нет отдельной тарелочки для хлеба, нет салфеток, нож не дают…
Как родителям удалось сохранить тайну, не очень понятно, но директор сиротского дома был в курсе, чем-то отец его держал. Правда, за Алекса директор никогда не вступался. И однажды Алекс не выдержал, подхватил младшего и дал дёру. Добрались они до своего бывшего дома на краю города, а там живут совсем другие люди, другая семья. Тогда-то братья осознали – прежняя благополучная жизнь разбилась вдребезги и навсегда. Вернулись в приют, убитые и раздавленные, тут и Посещение грянуло.
Долгие годы Алекс не мог себе простить, что потерял голову и сбежал, забыв про младшего. В тот миг не существовало Борьки на свете. Понятно, у всех мозги от ужаса вскипели, понятно, что именно тогда рождалась Зона, однако Алекс-то – не все… Сначала он думал, младший погиб. А повзрослев, наслушавшись легенд про Приют, стал одержим мыслью сходить и посмотреть, что же там на самом деле.
Разыскал бывшего директора приюта и крепко поспрашивал этого человека. Выяснил, что через пару дней после того, как родители покинули Хармонт, они были похищены из дешёвого хостела в Нью-Йорке. Отец так и пропал, а мама потом нашлась, подвинутая рассудком. С тех пор её держат в психушке. Алекс сумел проникнуть в больницу, повидал маму, но впустую, неконтактная она, произошло с нею что-то непоправимое.