Выбрать главу

– Я не пойду! – заявил Дэвид. – Неужели ты не понимаешь – здесь нельзя вот так, напролом?..

– Можешь оставаться! – Жозеф презрительно сплюнул и неторопливо направился на свет. – Только зря думаешь, что в одиночку безопаснее!

Дэвид постоял в нерешительности и поплелся следом. Жозеф прав: остаться в одиночестве было бы еще страшнее.

Они стояли под моргающим уличным фонарем. Дэвид в ожидании чего-то неотвратимого втянул голову в плечи. Ничего особенного не происходило.

– Вот видишь, – удовлетворенно сказал Жозеф. – Я же говорил, что ничего страшного здесь…

Его голос прервал низкий хрип. Из тьмы в сторону фонаря поползла дрожащая бесформенная тень. Глядя на эту тень, презревшую законы оптики, Дэвид ощутил разрастающийся в душе инфернальный ужас. Казалось, он близок к пределу, за которым человек совершенно теряет связь с реальностью и вообще перестает быть человеком, превращаясь в загнанное животное.

И тут же в пятно света ввалилась эта кошмарная фигура. Вид ее, как и ее намерения уже не вызывали сомнения – это было настоящее чудовище, сошедшее с гнилых небес, чтобы уничтожить их беззащитный город. Уродливую морду исказила гримаса ненависти, к людям потянулись конечности с чудовищными щупальцами на концах.

Жозеф мгновенно схватился за пистолет. Монстр зарычал – и в этих звуках Дэвиду на мгновение почудилось что-то знакомое. Но жуткий рык перекрыли торопливые хлопки выстрелов. Тварь задергалась и повалилась навзничь, замерев в трепещущем свете фонаря.

– Сдохни, тварь… – процедил Жозеф. В его нервном взгляде вновь проступила уверенность – уверенность победителя.

Дэвид молча наблюдал, как из-под трупа медленно выползает багровая лужа. Кровь. Самая обыкновенная. Только теперь, когда страх начал немного отступать, в голове сконцентрировались остатки здравого смысла.

– Посмотри… – проговорил Дэвид. – На нем же… человеческая одежда…

Жозеф не ответил. Он медленно склонился над телом. И легким толчком перевернул его на спину.

В изуродованном до неузнаваемости лице все же прослеживались знакомые черты. Но дело было даже не в этом. Из нагрудного кармана разодранного пиджака свисала дужка знакомых очков.

– Это же нотариус… – проговорил Дэвид. – Который с нами шел…

– Вижу… – глухо отозвался Жозеф. Тыльной стороной ладони, сжимавшей пистолет, вытер пот со лба. Жалобно посмотрел на спутника. – Что же они с ним сделали, а?

Бывший вояка упорно цеплялся за реального, персонифицированного противника. Наверное, так ему было легче.

– Смотри, – подойдя ближе, указал Дэвид. – Видишь? Вся его одежда в мелких дырочках. Как сито. И кровь сквозь них проступает. Будто его обсыпало чем-то колким и жгучим.

– И это «что-то» поразило лицо и руки, – кивнул Жозеф, жадно разглядывая труп. – Оттого его так и раздуло… Не думал, что можно так изуродовать человека. Но зачем он напал на нас?

– Он не нападал, – опустив взгляд, сказал Дэвид. – Я только сейчас понял: он кричал: «Помогите…»

Повисла пауза.

И вдруг Жозеф выронил пистолет, схватился ладонями за лицо, затрясся. Дэвид подумал было, что тот плачет. Но с изумлением различил смех. Смех пробивался сквозь пальцы, которыми Жозеф, казалось, хотел удержать его – и не мог. Дикий истерический хохот нарастал, спутник бессильно опустился на землю, трясясь и растирая по лицу слезы.

– Я… я так упорно искал чудовище и… и… надо же – нашел его! – захлебываясь в приступах смеха, поведал Жозеф. – Оказывается, чудовища – это мы, люди! Нам не нужно искать пришельцев, чтобы сдохнуть. Мы… Мы сами перебьем друг друга!

Он встал и, не оборачиваясь, поплелся в темноту. С его стороны продолжали доноситься всплески болезненного смеха. Дэвид беспокойно посмотрел ему вслед, перевел взгляд на брошенный в луже крови пистолет. И решил не подымать оружие.

Некоторое время он шел вслед за спутником. И вскоре убедился, что с бывшим коммандос что-то не в порядке. Жозеф продолжал тихо смеяться, бормотать что-то себе под нос и совершенно не реагировал на реплики товарища. Похоже, у того «поехала крыша» и ждать от него спасительного решения не приходилось.

Ночь казалась бесконечной – такой же нереально затянувшейся, как вчерашний день. Вокруг творилось неладное. За стеклами брошенных домов что-то зловеще мерцало, над головой раздавались странные звуки. Время от времени в отдалении проносился тоскливый душераздирающий вой.

– Нужно выбираться отсюда, – тихо сказал Дэвид. – Если не получается по карте, нужно довериться интуиции.

Жозеф его не слушал. Он стоял и, бессмысленно улыбаясь, рассматривал что-то прямо перед собой. Дэвид напряг зрение и увидел, как перед лицом спутника тихо колышется что-то бледное, напоминающее паутину.

– Осторожнее! – вскрикнул Дэвид. – Не трогай!

Жозеф лишь рассмеялся и, словно нарочно, ткнул в «паутину» пятерней. Паутина обвила его руку, и показалось, будто она моментально и целиком впиталась в кожу. Во всяком случае, от нее не осталось и следа. Впрочем, ничего страшного не произошло. Дэвид перевел дух.

– Пойдем, – сказал он, отворачиваясь и вглядываясь в темноту. – Кажется, я знаю, как надо идти. Не через кварталы надо, а по окраине и дальше по пустырю. Вон туда…

Рядом что-то грузно упало. Дэвид обернулся.

На булыжной мостовой неподвижно, ничком лежал Жозеф. На коже его лица и шеи медленно проступал тонкий красноватый узор, напоминавший паутину.

Дэвид остался один.

7

Трудно представить что-то более страшное, чем эта бесконечная ночь. Наверное, только мысль об Оливии, о том, что она жива и он ей нужен, не давала окончательно спятить.

Его вел инстинкт. Просто потому, что уставший рассудок, не выдержав, отключился. Наверное, это его и спасло. Человеческий разум, оперировавший привычными представлениями, неизменно вел к гибели. Почему бы, к примеру, не идти по освещенным луной буграм, где нет опасности переломать себе ноги? Инстинкт не пускал туда, как не пускал в низины, заставляя чуть ли не на четвереньках обходить каждую ямку. Дэвид не смог бы объяснить, что заставляло его замирать ни с того ни с сего при малейшем дуновении ветра. Если стремление держаться в стороне от подозрительных блуждающих огоньков было вполне объяснимо, то что опасного было в плоских темных подтеках, напоминающих застывший битум?

В какой-то момент он ощутил, что поймал какой-то незнакомый ритм. И даже начал получать противоестественное удовлетворение от того, как ловко он водит за нос вездесущую смерть. А смерть была совсем рядом – она дышала ему в затылок, проползала над головой, касалась щеки… Но он уже не думал о причинах всех этих напастей, просто принимал происходящее как данность.

Куда больше его насторожил неожиданно «включившийся» рассвет. И капитальная ограда из бетонных столбов, увитых «колючей проволокой». Это было странно: никакой «колючки» здесь отродясь не было.

«Когда они только успели?» – растерянно подумал Дэвид, наблюдая из зарослей жухлой травы за армейским джипом, что медленно катил с той стороны, настороженно шаря прожектором. Первым порывом было вскочить и радостно замахать руками. Но что-то остановило от такого спонтанного решения. И тут же джип взвизгнул тормозами, стремительно сдал задним ходом и разразился отрывистыми пулеметными очередями. Били куда-то в эту сторону, поверх «колючки». «Что за черт?» – мелькнуло в голове Дэвида. Он уже высмотрел небольшой разрыв в проволочном заграждении, но все не решался на последний рывок.

Свист пуль неприятно приближался. Доносился визг рикошетов. За кем-то военные охотились – целенаправленно и остервенело. От этого становилось не по себе: это нечто сейчас совсем по соседству. А потому, едва джип скрылся за поворотом, Дэвид бросился к разрыву. С треском порвав джинсы и оставив на «колючке» клочья куртки и собственной кожи, оказался, наконец, по другую сторону. От усталости его шатало, но он быстро пересек контрольную песчаную полосу и через редкий лесок вышел к старому шоссе.