Значит, разговор по-настоящему – такой? Разговор на троих и без слов…
Это, ребята, тоже не объяснить. Как будто голова одна, а в ней три участка, разделённые деревянными заборчиками. Если захотеть, можно сквозь штакетины подсмотреть, что у соседа, при этом сосед тебя видит, и становится так стыдно, что покраснел бы, да нечем, и провалился бы, да некуда.
Пока идём к торцу, Боб рассказывает, что к чему, немножечко хвастаясь. Хитрость, говорит, в сочетании. Никак люди не допрут, даже самые учёные, что артефакты в сочетании действуют по-другому. «Браслет» плюс «булавки» – получаем общий разум. Плюс к ним окна на третьем этаже – получаем гиперобзорную площадку. И всего-то делов.
В руке у Боба штуковина, очень похожая на «пустышку», но узкая, вытянутая и гораздо меньше. Внутри плескается перламутровая жидкость. Если покрутить, жидкость переливается цветами, а если задержать на ней взгляд, цепляет, не отпускает.
Палочка Власти.
Вот она какая. Лежала под мостиком через Нижнюю, а нашлась с помощью одного из окон. Превращает мысль в картинку, позволяя управлять людьми.
Боб приоткрывает нам с Алексом калитку своей памяти, чтоб мы посмотрели, как оно было на самом деле возле рынка, где он якобы утонул в зыбучке. Всего лишь сработала картинка, морок. «Газированная глина» у него была подготовлена заранее, ещё на базе. На всякий случай. Готовится «глина» так: втыкаешь в неё Палочку Власти, наполняешь картинкой до краёв, после чего остаётся этот законсервированный бред активировать в нужный момент. Едва прошли мы шлагбаум, бросил он ментальную бомбочку, подождал, пока мы трое войдём в транс, и преспокойно удалился. Склянка разбилась, «глина» активировалась от удара об асфальт, а когда она испарилась, морок закончился, ну то есть Шланга больше нет, а зыбучка затянулась.
Страшная сила. В руках у юнца…
Боб фальцетом засмеялся, впитав это моё сомнение.
Зачем ему вообще было удирать? Столь жестоким способом – ладно, отнесём на счёт пижонства и незрелости, но что случилось на маршруте? А то, что Палочка подняла тревогу. В комплекте с «булавками» она предупреждает об опасности в Зоне, как бы иначе Боб здесь перемещался? Однако на сей раз угроза исходила не от Зоны, а от Миледи, да такая, что хоть беги. Что Шланг и сделал. Просто драматичные вопли и другие звуки, прилетевшие со стороны реки, дали Миледи понять, что Холден послал вторую группу – следом за первой. И, поняв это, отчего-то она решила Шланга прикончить, да как можно скорей. Боб это чувствовал совершенно отчётливо. В мозгу у неё было «или – или». Или вторая группа ликвидирует их всех, или она ликвидирует одного Шланга, и тогда у остальных есть надежда уцелеть. С чего она это взяла? Шланг не знал… Так давайте выясним, говорю. Пригласим даму и спросим, и пусть попробует не ответить…
Походим к окну, дружно смотрим. Боба забросили с ногами на подоконник, иначе тому не видно. Парочка гостей уже возле карусели, совсем немного им осталось. Профи, идут точнёхонько по нашему следу и тащат тяжеленные сумки, смотреть больно, как надрываются. Что там у них, крупнокалиберные пулемёты? Боб укрупняет изображение, и становится ясно, что один из них – Барри Биг, наперсник Холдена и отвратительный тип… И такая ненависть врывается в наши с Алексом головы, что в глазах темнеет, я чуть не падаю, хватаюсь за подоконник, а Мелок, забывшись от беспокойства, спрашивает вслух:
– Что с тобой, мелкий?
Боб соскакивает на пол и отвечает тоже голосом:
– Хочешь знать правду о родителях? Кто, зачем и как убил папу?
Он уже успокоился, железный сталкер Шланг (будь этот парень из моей компании, его наверняка бы так и прозвали: Железный Шланг), он уже рассказывает, а вернее, показывает нам свой визит в психиатрическую клинику, куда засунули их мать… К пациентке никого не допускали, но Боб нашёл подход: подарил врачу две унции «заячьей капусты» и обещал превратить их в фунт, если ему позволят повидаться с госпожой Ваниной. Унция «заячьей капусты» для практикующего медика – сокровище, что же говорить о фунте! Это даже не взятка, это чудо. Так Боб повидался с матерью. Она и вправду оказалась неконтактной, появление младшего сына не вызвало отклика, тогда он надел ей на руку «браслет», сунул активированную «булавку» ей в зубы; себе – то же самое; и два сознания соединились. Боб увидел прошлое… Барри Биг пытал папу на глазах у мамы, насиловал и пытал маму на глазах у папы, делая это по указанию хозяина, а пытки выбирал сам, профессиональный садист. Он же в конце концов перестарался: папа умер, мамина душа выгорела. Хозяин у Барри – сэр Гадот Холден, кто ж ещё. Никакой «вероятный противник» к этой истории не причастен, именно Холден хотел заполучить разработки по геопунктуре. Но главное – у себя в загашниках профессор Ванин держал ещё одну «бомбу», оставляя её для торга. Думал, страхуется, а вышло наоборот: чтобы получить эту информацию, босс и попёр напролом, ломая жизни. Речь о месторождении коренных алмазов, которое Ванин обнаружил в одной из северных провинций. Первое в стране! И в придачу – целый район алмазоносных кимберлитов, где, возможно, есть и другие «трубки»… Предвидя что-то подобное, родители и спрятали детей. Не только потому, что их могли похитить, но ещё и потому, чтобы были силы противостоять давлению. Как в воду глядели, только ужас этого давления представить не могли. И если б не дети – конечно же, отдали бы всё, что знали и хранили. Впрочем, про месторождение профессор быстро всё рассказал, но архив свой удержал. Пароль к банковской ячейке он не помнил, а ключа у него просто не было. Пароль и ключ были в медальонах, оставленных сыновьям, и, таким образом, от сохранения тайны напрямую зависела безопасность детей. Ну как тут поддашься искушению покончить со страданиями? Никак не поддашься. Даже психохимия не действовала, которую, понятное дело, тоже использовали, – слишком сильный стимул был помалкивать…
Алекс впитывает рассказ Боба, весь внутри чернея, он страстно хочет выйти наружу и встретить Барри, и я говорю ему: спокойно, друг, успеешь, никуда Барри теперь не денется. Лучше посмотри в окно: Миледи больше нет перед входом, и это беспокоит меня куда больше.
Неужели вошла в Приют?
Наша троица спускается вниз. Миледи рыскает по первому этажу, переходя из комнаты в комнату. Узнать её куда легче, чем, например, нас с Алексом: мы-то скакнули с двадцати трёх в десять, из мужчин в мальчики, тогда как она – с тридцати шести в двадцать три, именно столько ей было в момент Посещения. Рюкзак она предусмотрительно оставила при входе, чтоб не пропал. Аппетитная девица в мини и обтягивающей футболке, так бы и… Тьфу! Это уже не мои мысли. Алекс, говорю, придержи фантазию. Хохочем в голос, и пятилетний Шланг громче всех.
Она нас замечает…
Приторможу на минуту. Я лучше вас понимаю, что вся эта история с мгновенными превращениями из взрослого в ребёнка, из старого в молодого и обратно выглядит слишком по-детски. Так вот, я упрощаю специально. Конечно, если взаправду, процессы омоложения были не такими стремительными, весьма непростыми и чересчур физиологичными. Мозги наши менялись вместе с телами, в них мало оставалось от прежних мотиваций, знаний, навыков. И с одеждой было не совсем так, но… В задницу! Есть вещи, которые противно вспоминать. Хочу сказку.