Собчак в тонкостях не разбирался. Вообще не в каких. Не особо различал вкусы, мог носить самые нелепые галстуки, странные пиджаки, ужасные ботинки, упоительно смаковать дешевый бренди в задумчивой позе, как Ленин, слушающий апассионату. Он не был образованным человеком, был до идиотизма рассеян. Однажды я своим глазами видел, как он принимал американского посла в Смольном. Это была протокольная встерча, меня пропросила приехать пресс-служба мэрии, чтобы сделать сюжет. Это была просто слезная просьба, зачем-то Кремлю было надо показать, что российско-американские отношения широко и доброжелательно освещаются прессой. И вот мы в кабинете мэра Санкт-Петербурга. Входит посол со свитой. Собчак встает из-за стола, протягивает руку, произносит спич. Пытается говорить на английском, но сбивается на русский. У американцев вытягиваются лица. Холеные дипломатические физиономии застывают в шоке. Мэр говорит про российско-английские отношения. Он перепутал. Путин бледнеет. Официальная часть заканчивается. Посол со свитой отказываются пройти в «шахматный» зал для приемов, где накрыт фуршетный стол. Скандал. Мрак. Бред. Собчак говорит: «ну раз господин посол занят, то встретимся в другой раз.» В коридоре ко мне подскакивает Люда Фомичева, пресс-секретарь мэра, прижимает меня к стенке: «Дима, я прошу тебя, понимаешь: я ПРОШУ тебя, не мэрия, не Смольный, а я!» Она бледна и чуть ли не трясется. В глазах блестит слезинка. «Люда, я все понимаю. Проехали. А так было бы здорово сегодня выпустить сюжет «В Смольном мэр Санкт-Птеребурга в торжественной обстановке принял Посла США за английского». Сюжет я не выустил. Глупо смеяться над чужим несчастьем. Законно избранный мэр. Вопросы не к нему. Путин прошел мимо меня, проводив посла до выхода. Спрятал глаза.
Естественно, мэр видел расписание своих официальных встреч. Естественно, он знал, что предстоит встреча с американским послом. Но в последний момент винтик заскочил за колик и картина мира слегка нарушилась. Это было обычным делом. В аппарате Смольного Собчака звали «Белый шаман». Он камлал каждый день. Проводил десятки встреч, подписывал сотни бумаг, раздавал десятки обещаний. Я помню, как он кому-то передал на баланс здание Биржи на стрелке Васильевского острова, забыв, что оно на балансе Минобороны. Инвестор охренел, когда потратил кучу денег и узнал, что его кинули.
Собчак умел в совершенстве делать только одну вещь — изготавливать врагов из людей, симапизирующих ему. Уходило на это не больше пяти минут. Профессор права, он относился ко всем без исключения, как к студентам-недотепам. Выслушивал. Задавал вопросы. А потом ставил оценку. От двойки до пятерки. В зависимости от того, насколько собеседник правильно излагал его, Собчака, точку зрения, высказанную на лекциях, то есть на предыдущих публичных выступлениях. Говорил он всегда ровно сорок пять минут. Можно было сверять часы. И всегда ни о чем. Всегда мимо реальности. Его мир хозяйственного права, его изуитский катехизис хранился в его подсознании. Всегда доволен сам собой, своим обедом и женой… Величавый, он и сам был не промах. Нарусова ревновала. Но почему-то только к иностранкам. Ей казалось, что муж ухлестывает за Клаудией Шифер, которую она называла «Клавкой». Про Юлю она знать не стремилась. Или не очень афишировала свое знание. Вечером с приемов и светских тусовок она посылала на пейджер дочурке сообщение: укройся пледом, сегодня в квартире холодно. И лучше надень теплые рейтузы. Обычно, получив месседж доча посылала маме ответное сообщение: мамусик, все хорошо, мне тепло. И продолжала зажигать в компании завсгдатаев ночного клуба «Конюшенный двор». Яркая семья. Транспарентная. Без комплексов.
Собчак проиграл выборы неспроста. Сейчас уже можно сказать с уверенностью — его победа была бы намного страшнее поражения для тех, кто управлял городом. И это поражение ковали долго обоюдными усилями. Я вот не знаю только одного — хотела ли Людмила этого проигрыша. Потому что остальные хотели явно. Ельцин, очевидно, дал гарантии не только Яковлеву, но и всей собчаковской команде — никто не уйдет обиженным, только приземлите этого парня, пока не полез на президентские выборы. Потому что потом ведь не расхлебаем. А Белый Шаман мог. Вполне. И не расхлебали бы…