Например – в Новосибирск?
В Пекин. И это не Китай придет в Сибирь, а Сибирь останется в составе империи, но с другой столицей. А варвары принесут свои ненавистные идеалы – равенство, демократию, свободы, право жить не для империи, а для себя. И право быть таким, каким ты видишь себя, а не таким, как требует кесарь или жрецы. Но только на западные окраины.
То есть анекдот о том, что “на финско-китайско границе все спокойно” – вполне имеет шансы стать явью?
Нет, Петербург не станет частью Финляндии. Он останется городом-островом. Даже не столицей “Ингрии”, которая как раз сможет найти свою идентичность близкой к финнам и шведам. Но не частью Скандинавии и Балтии. Промежуточной территорией. Финляндия сегодня не готова не то что принять обратно Выборг и Карельский перешеек, она не готова даже рассматривать такую перспективу. Для того, чтобы интегрировать этот отрезанный кусок обратно в тело страны, нужны колоссальные затраты. Это не Германии соединить после пятидесяти лет существования ГДР. Там уже почти нет финнов, там чуждая национальному духу инфраструктура. Там русский дух, там кое-чем пахнет. И на дезодорацию (а также дезинфекцию и дератизацию) уйдет не один и даже не десять годовых бюджетов Суоми. А это слишком дорогая цена для нации. Кусок отрезан. Красавица-жена, когда-то украденная лихим джигитом, давно стала почетной стахановкой публичного дома. Ей можно посочувствовать и помочь. Даже домик построить. Но превращать свою квартиру в коммуналку невыгодно. Так что у Ингрии на месте бывших финских земель есть умозрительный шанс обрести государственную идентичность, стать «русской Эстонией» со всеми плюсами и минусами настоящей. А вот у города Петербурга – нет. И его судьба в этом смысле незавидна. Я бы повторил древнее расхожее проклятье – быть ему пустым. Хотя жалко его, конечно. Такой грандиозный памятник самому себе!
Надеюсь, что я неправ в своем видении. Но между волком и собакой нет среднего звена. А город-социум, боящийся пуще сглаза малейших перемен в своем облике, но не замечающий собственной обвальной деградации, увы, обречен навсегда остаться в прошлом. Он не для людей. Так и останется туристическим объектом. Типа Гаваны. Там бы казино открыть, бордели легализовать, легкие вещества, гей-парады, и прочие амстердамские радости. Глядишь, и засверкала бы новыми красками голландская идея царя-плотника. В каждой шутке есть доля шутки. Проблема Петербурга в его туманной консервативности и снобизме. От Достоевского до БГ, от Репина до Шагина, от Чернышевского до Льва Лурье: все слишком непросты.
(Для Роскомнадзора, ветеранов и прочих компетентных граждан повторю: я не призываю к нарушению территориальной целостности России, я рассуждаю о том, что будет, если возникнет Построссия).
Сразу после того, как Путин стал во главе РФ в России среди определенной части православной общественности, усилились апокалиптические настроения, связанные с личностью преемника Ельцина (в Путине видели чуть ли не предтечу Антихриста). Мне тогда в руки попалась одна из православно-патриотических газет, во множестве выходивших в то время (если вы помните, что в те годы в этих кругах был очень популярны т.н. «старцы»), так вот в этой газете было изложение беседы журналиста с неким «старцем», не помню уже его имени, который предрекал распад России при Путине. Мне запомнилась фраза, вынесенная в подзаголовок «Москва – горе, Питер – море, Владимир – столица, Касимов – граница». Вы тоже считаете, что восточная граница того, что не войдет в западную часть «Построссии» пройдет по Оке, как и в древние времена (Касимов расположен на Оке примерно в 200 км от Москвы. – Прим. ред.)?
Я не землемер. Не знаю. Скорее всего, Построссия станет формально независимым государством под эгидой Пекина или Шанхая. Или вообще Гуанчжоу. Двадцать лет назад Сорокин в своих антиутопиях все это хорошо обрисовал. Московия — вполне устойчивая однородная структура, просто ей нужна супервизия в виде могущественной цивилизации. Самовары, пельмени, матрешки, балалайки, императоры и чиновники-стихотворцы — все это ведь с востока. И водка, и шашлык на палочке, и бумажные цветы на кладбищах. Страсть к золоту и красному цвету. Хунвейбины, идущие вместе. Страсть к помпезным церемониям. Цензура. Любовь к вождям, гаджетам и фейерверкам. Беспредел. Скотство за столом. Умение ходить стадом. Ненависть к инакомыслию. Ощущение себя центром мира. Презрение к инородцам. Все очень идентично духу.