Рома любил хорошие рестораны. Однажды мы что-то обсуждали в «Невском паласе». Время было обеденное и там проходил какой-то фестиваль французской кухни, приехали с гастролями мишленовские лауреаты, привезли свежих лобстеров и всякой фуагры. Цепов попросил меню и спросил своего телохранителя: «а что ты будешь?» Молодой глупый охранник, решивший приобщиться нахаляву к высокой кухне, ответил не задумываясь: «Тоже, что и вы, Роман Игоревич!» Цепов крикнул официанту: «Две тарелки манной каши без масла!» И потом всегда всем рассказывал эту историю. «Мне что лобстеры, что баланду, – все одинаково!» Но глядя, как Рома давится манной кашей, засунув крахмальную салфетку за воротник, я очередной раз про себя отметил, что эта еда больше соответствовала его психологическому возрасту, чем вареные морские раки. Мне даже хотелось ему помочь, приговаривая: «ложечку за маму, ложечку за папу». Вот реально — мальчишка. Птенец. Кошка, познающий мир добра и зла и не понимающий чем одно отличается от другого…
Однажды Цепов показал мне огромный изумруд. Размером чуть поменьше спичечного коробка. «Везу Людмиле. Михо достал», – почти шепотом восхищенно сказал Рома. «Красивый, да?». Камень действительно был невероятным, достойным короны. Цепов сказал, что это подарок на 8 марта от ВСЕХ ИХ. И что по его просьбе самый опытный в «этих делах» в городе человек проверил, чтобы была не подделка. Потом, через много лет после смерти Цепова, я читал в каких-то справках, про этот изумруд. Якобы, он был выигран самим Цеповым в карты у некоего «Боцмана», который украл его в Южной Корее. Не знаю. Рома мог болтать что угодно. Откуда взялся подарок уже и не так важно, главное, что судя по всему он попал по назначению. Хотя я, как говорится, свечку не держал.
В начале августа 1995 года я собирался в Майами, снимать какой-то фильм для Регионального телевидения. Накануне меня позвали в модный тогда клуб «Конюшенный двор», где проходила закрытая веченинка с участием группы «Агата Кристи». Клуб был под ментами, на входе стоял прапорщик из конвойного полка, отбиравший у охраны пистолеты. Взамен от выдавал бумажку с номером оружия и своей закорючкой. Мой телохранитель, числившийся в «Балтик-Эскорте» сдал, как и все табельный ПМ. У прапорщика в тубмочке лежали штук десять «макаровых» и один «стечкин». Около полуночи на клуб наехал тюремный спецназ в рамках антинаркотического рейда. Тогда «маски-шоу» были обычным явлением, поэтому ворвавшиеся бугаи в масках-балаклавах никого особенно не удивили. Чтобы их услышал звукоператор «Агаты Кристи», командиру пришлось пару раз стрельнуть в потолок. «Руки за голову, стоять-не двигаться-лежать-бояться», все как обычно. Оперативники стали выводить гостей в подсобку, наскоро вытряхивать карманы и борсетки в поисках колес и кокса и тех, у кого вещества были запрятаны понадежнее, выпускали через черный ход на свободу. Меня узнал какой-то начальник и вывел с охранником через дверь Мента-оруженосца и след простыл. Вместе со всем арсеналом. А где? Стоящий на входе фейсконтрольщик шепнул: погуляйте, сейчас все решим. Это тоже было вполне нормально. Необычно было лишь то, что на улице два здоровенных спецназовца пытались выкрутить руки не менее здоровенному мужику, успешно прикрывающему собой девочку лет четырнадцати. На улице моросил дождь, половина фонарей на канале Грибоедова не светила. Я обомлел, увидев, что это был Золотов и понял, чей «стечкин» лежал в тумбочке помятого прапорщика. Ну а девочка, естественно, была Ксюшей. Хотя возможно, был в «конюшне» еще один телохранитель из «Балтик-Эскорта» с Ксенией, а Золотов просто примчался по его тревоге, ворвался в клуб и выволок мэрскую дочку от греха подальше. Потому что грех имел место. Виктор в процессе борьбы с супостатами что-то им негромко пытался объяснить. Профессионал, ничего не скажешь! Через какое-то время спецназовцы догнали, что крутить руки офицеру ФСО не совсем правильно и отпусили. Мы перемигнулись и пошли в соседнюю кафешку ждать мента. Минут через десять прапорщик на глазах охреневшей барменши вытащил из пожеванного полиэтиленового пакета оружие и раздал телохранителям. Вечер завершился. Ничего особенного. Обычный летняя суббота, конец клубного сезона перед отпусками. Сурков оставался стоять в клубе с поднятыми за голову руками, он приехал без охраны. Ну бывает, что уж там…