— Немцы идут по камышам, Григорий Васильевич, — предупредил он лейтенанта Кабака. — Мы чуть было не наткнулись на них.
— Встретим по-саперски, — хладнокровно произнес Кабак.
Он помог сержанту Тарабарову вытащить из дзота станковый пулемет и установить его на бруствере траншеи. Ждать пришлось недолго. Из камыша автоматчики высыпали на дорогу, но длинная очередь «максима» заставила их отпрянуть назад. В сторону дзота полетели красные ракеты, указывая направление летавшим вдоль побережья «юнкерсам». Тут же два самолета снизились над дзотом и сбросили шесть бомб. С дзота слетел верхний накат из бревен.
— Будем отходить, — принял решение Кабак.
По ходу сообщения саперы вышли на опушку леса. В воздухе над ними висели «юнкерсы». Одна из бомб разорвалась совсем близко от саперов, и осколком ранило в руку Тарабарова.
— Что, сержант, кусаются? — участливо спросил Кабак.
— Как осенняя муха.
— Давайте я помогу вам «максим» донести, — предложил Егорычев, но Тарабаров отказался:
— Сам управлюсь.
Около Пейде на развилке дорог саперы встретили Навагина. Тут же в кустах находились бойцы, ушедшие от дамбы с политруком Буковским.
— Первым делом быстренько подкрепиться, — показал Навагин на походную кухню, стоящую поодаль. — А потом и за дело…
Голодные саперы набросились на горячий борщ из свежей капусты и гречневую кашу.
— Ну, теперь хоть снова в бой! — произнес Кабак, старательно облизывая ложку.
— Будем минировать вторую линию обороны, — сказал Навагин. Он забрал с собой командиров рот и уехал с ними в Кейгусте.
Буковский повел Егорычева к двум полуторкам, в кузовах которых лежали самодельные мины.
— Мы тоже здесь в тылу не сидели сложа руки. Вон сколько гостинцев наготовили для фашистов, — показал он на мины.
Подошел Троль.
— Я видел, у вас взрывчатка осталась. Предлагаю продолжить изготовление мин. Время еще есть, — сказал он. Буковский согласился с ним, и они направились к саперам. Егорычев отошел в сторону от машин, уселся на полусгнившее бревно и закурил. К нему подсел казначей роты Галеев, открыл толстый портфель и вынул пачку денег.
— Получай денежное содержание, Гриша.
— Зачем мне твои деньги? — отвернулся Егорычев.
Галеев подскочил на бревне:
— Как — зачем! Если положено, то бери. За три месяца.
— Оставь их при себе.
— Вы что, сговорились все в роте? Никто не берет деньги. Не могу же я их таскать с собой! Получай, и все тут, — начал отсчитывать деньги Галеев.
Из-за леса неожиданно вынырнул «юнкерс» и сбросил бомбы. Егорычев почувствовал, как неведомая сила легко оторвала его от земли и через дорогу бросила в кусты. Рядом, корчась от боли, лежал Галеев.
— А где же мой портфель? Где деньги? — испугался казначей.
Егорычев не выдержал, расхохотался:
— Вот и освободили тебя от ненужного груза!
— Там же деньги! — оглянулся по сторонам Галеев.
— Ну, пропал ты теперь, Галимзян. Военный трибунал за утерю денег. Точно, — подзадоривал Егорычев. Галеев настолько растерялся, что все слова старшины принимал всерьез.
— Немцы окружают нас! — крикнул кто-то с дороги.
Егорычев вылез из кустов и на месте машин увидел две дымящиеся воронки. «Так вот почему такой сильный взрыв был. Бомбы угодили в мины. Весь труд саперов пропал». За спиной у него застрочили автоматы. Он обернулся. Теперь стрельба послышалась сзади. Подбежал Буковский.
— Бери командование на себя, Григорий! Нас окружают.
— Будем пробиваться из кольца в сторону Кейгусте. Гранатами, — решил Егорычев.
— Я попробую сделать брешь, — сказал Троль и, взяв с собой отделение саперов, скрылся за кустами.
Вскоре послышались взрывы гранат — политрук открыл проход. Егорычев повел бойцов следом за Тролем. От дороги шла водоотводная канава, и саперы устремились по ней. К счастью, воды в ней не было. Но метров через двести канава закончилась небольшим круглым углублением. Должно быть, раньше здесь находился водоем. Сзади слышалась стрельба. Гитлеровцы по пятам преследовали саперов.
— Занять оборону! — скомандовал Егорычев.
Сержант Тарабаров установил свой «максим» на бровку водоема и дал очередь по кустам. В ответ, захлебываясь, застрекотали автоматы. Гитлеровцы попытались атаковать водоем, но Тарабаров не выпускал их из кустов. Перестрелка длилась минут десять, потом немецкие автоматчики замолчали. И тут же рядом с водоемом шлепнулась мина. Через минуту в ушах уже стоял беспрерывный свист минных взрывов. Одна из них угодила в станковый пулемет. Тарабаров сполз на дно водоема.