— Где катер?
— В стереотрубу поглядите.
Стебель приник к окулярам и с трудом уловил белесый бурун, точно шар, катящийся по поверхности пролива.
— Быстро связывайтесь с Менту, Овсянников, — приказал Стебель.
Овсянников закрутил ручку полевого телефона.
— Алло, говорит капитан Стебель… Кто ушел на торпедном катере?
— Полковник Гаврилов.
Стебель отдал Овсянникову трубку, снова приник к окулярам. Белый шар катился по центру пролива. Последний корабль с командиром 3-й отдельной стрелковой бригады на борту покидал осажденный Церель. До этого поздно вечером на двух рейдовых буксирах ушли командиры 46-го стрелкового и 39-го артиллерийского полков. Об этом Стебелю доложили выносные посты наблюдения. Теперь с уходом командира бригады обескровленный длительными боями гарнизон Цереля возглавит полковник Ключников.
Торпедный катер между тем миновал Ирбенский пролив и устремился в открытое море. Видимость улучшалась. Стебель заметил над катером три точки. Так и есть, немецкие истребители. Огромный столб дыма поднялся в том месте, где только что был виден бурун. «Подожгли, стервятники», — пожалел идущих на катере людей Стебель.
Дым над торпедным катером постепенно исчезал, а вскоре на фоне темного неба растворился совсем. Истребители сделали победный круг над пустынной поверхностью моря и скрылись за горизонтом.
Стебель отошел от стереотрубы.
— Ну как дела, Овсянников? — спросил он краснофлотца.
— Уходить нам отсюда некуда, это всякий понимает, — ответил Овсянников. — Драться будем, товарищ капитан!
— Будем драться, Овсянников, — повторил Стебель задумчиво. — А сейчас собирайте все секретные документы и лично сожгите их в котельной.
Через час Овсянников с чемоданом секретных документов был уже в котельной батареи, расположенной возле центрального поста. Ярко пылал огонь в топках, кочегары вынимали из мешков пачки денег и кидали их в бушующее пламя. Им помогал интендант 2 ранга Фролов. Овсянников никогда не видел столько денег, с любопытством он рассматривал тугие пачки новеньких хрустящих купюр, не решаясь бросить их в огонь.
— Жгите-жгите, товарищи. Не жалейте. Иначе немцам деньги могут достаться, — торопил Фролов.
Овсянников бросил пачку в огонь.
— Сколько миллионов сожгли-то? — полюбопытствовал он.
— Пятнадцатый миллион заканчиваем, — ответил кочегар с красным от жары лицом.
Вечером Овсянников разыскал командира батареи на центральном командном пункте.
— Все секретные документы уничтожены, товарищ капитан, — доложил он.
Стебель задумавшись сидел перед раскрытым журналом боевых действий батареи. Возле амбразуры стоял военком Беляков.
— Заканчивает батарея свое существование, комиссар, — с трудом выдавил из себя Стебель и тяжело вздохнул: — Последний залп… — Он нажал на педаль электрического звонка: — Боевая тревога!
Беляков удрученно глядел на командира. Он сознавал, что другого выхода нет, и все же не мог примириться с этим решением.
— Снарядов хватит только на один залп, — объяснил ему Стебель.
— Надо было и вам уходить на Хиуму, — сказал Беляков, — вы были бы там нужнее.
— Вместе пришли мы сюда, вместе батарею строили. Вместе топили фашистские корабли, вместе и уйдем отсюда или погибнем в бою, — ответил Стебель.
В боевую рубку с трудом поднялся Букоткин.
— Василий Георгиевич? — удивился Стебель. — Опять из госпиталя ушел?
— Будем батарею взрывать?
— Будем. Таков приказ начальника артиллерии БОБРа.
С центрального поста доложили, что батарея к бою готова, на орудия поданы последние снаряды.
— Раньше срока приготовили батарею, — по привычке посмотрел Беляков на часы.
Стебель не ответил. Он целиком был поглощен расчетом данных для стрельбы: последние снаряды не должны пропасть даром.
— К бою! По фашистской пехоте!.. — скомандовал он.
Приглушенно загудели приборы боевой рубки. С легким перестуком стрелки поползли по шкалам вверх, и все одновременно остановились на заданных отсчетах.
— Батарея, залп!
Командный пункт судорожно вздрогнул, на столике зазвенел пустой графин. Телефонист выпустил из рук телефонную трубку, и та, стукнувшись о бетонную стену, разбилась. Послышался глухой напористый звук залпа, потом донеслось слабое эхо от разрывов снарядов.
— Башни взорвать! — приказал Стебель. — Ничего не должно остаться, товарищи. Это наш последний долг.