— Пеленг двести семьдесят, крейсер и четыре миноносца. Открыли огонь по батарее, — доложили с дальномерного поста.
Катаев увидел в визир вражеские корабли. Четыре миноносца медленно шли в кильватерной колонне, обстреливая берег. За ними высилась громада крейсера, над палубой которого то и дело вставало сизое облачко дыма от залпа тяжелых орудий.
— По головному миноносцу! — поступила команда на орудия.
«12 октября. 9.05. Веду огонь по крейсеру и четырем миноносцам. Катаев», — зашифровал радист Соколов донесение и передал в эфир.
Головной миноносец, спасаясь от снарядов батареи, увеличил ход и, развернувшись, взял курс в открытое море. Вспененные султаны воды долго преследовали его, заставляя маневрировать. Один из снарядов разорвался на корме миноносца, и сразу же поднялся клуб дыма и пламени. Но экипажу удалось быстро потушить пожар. Три остальных миноносца нарушили строй и тоже отошли ближе к крейсеру.
Катаев прекратил стрельбу:
— Побережем снаряды. Да и стволы пусть остынут. День еще только начинается.
С дальномера поступил доклад от сигнальщика:
— Самолеты! Курсом на батарею…
— Воздушная тревога! — объявил Катаев. В амбразуру он увидел три бомбардировщика. Вдалеке за ними виднелась еще тройка. Шум моторов нарастал. Вскоре гулко ударила одна бомба, за ней другая. Бомбардировщики закружили над огневой позицией батареи.
В течение часа 33-й инженерный батальон ружейно-пулеметным огнем не давал возможности немецкому десанту зацепиться за берег возле деревни Теркма. Но из редеющего тумана подходили все новые и новые баржи, высаживая подкрепления на мелководье. Гитлеровцы подрывались на заранее расставленных минах, их косили пули красноармейцев, по они упорно лезли на берег и в конце концов захватили небольшой участок, откуда, собрав в кулак все силы, перешли в наступление и оттеснили роту лейтенанта Сокерина на север — к поселку Кяйна, возле которого находился единственный островной аэродром. Немецкий десант разделился на две группы: два усиленных батальона начали продвижение к аэродрому, а третий батальон предназначался для захвата 44-й береговой батареи. На пути его встала рота лейтенанта Найденова, но в результате неравного боя она вынуждена, была отойти к Кяйну.
Со своего командного пункта, расположенного на мысу возле деревянного здания начальной школы, командир 33-го инженерного батальона капитан Морозов тщетно пытался связаться по телефону с Сокериным и Найденовым. Не было связи и с ротой лейтенанта Тихомирова, которая занимала оборону северо-западнее мыса Тофри. Очевидно, и там шел жаркий бой. Катаев сообщил Морозову, что в районе Нурсте высадился батальон пехоты противника.
— Вот и управляй батальоном без связи! — негодовал Морозов. — Надо было бы не полевку по кустам тащить, а подземный кабель прокладывать.
Хорошо, что вчера вечером он собрал на совещание командиров и политруков рот и поставил им задачу на самостоятельные действия в бою, если вдруг телефонная связь выйдет из строя. Так оно сейчас и получилось. Но от этого ударная сила батальона уменьшилась. При падежной связи можно было бы перегруппировать подразделения для совместного удара и нанести больший урон фашистскому десанту. Остаются теперь связные, однако надежда на них плохая: их могут перехватить по пути разведывательные группы противника или местные националисты — кайтселиты.
Морозов нервничал, слушая гром канонады и частую стрельбу из пулеметов и винтовок. Справа била 44-я береговая батарея, слева дрались его бойцы. Он же с двумя отделениями красноармейцев находился на командном пункте и нетерпеливо ожидал возвращения связных. Морозов ясно отдавал себе отчет в том, что подразделения его батальона, вооруженные лишь винтовками и пулеметами, долго не продержатся. К противнику с острова Сарема на десантных судах подходят подкрепления, а ему нечего дать командирам рот. Весь его резерв составлял двадцать человек. Непосильная задача была поставлена батальону комендантом Северного укрепленного сектора — оборонять южную оконечность Хиумы, от полуострова Кыпу до деревни Теркма. Протяженность береговой черты этого участка составляла более пятидесяти километров. На нем в пору управиться стрелковой дивизии, но никак не строителям, которые укрепляли остров и лишь за несколько дней до высадки десанта вплотную занялись боевой подготовкой. Красноармейцы орудовали саперной лопатой или топором, учиться же стрелять им приходилось прямо в бою.