Сбросив все бомбы, самолеты улетели. Над батареей воцарилась напряженная тишина, однако длилась она недолго. Минут через десять заговорили полевые батареи с Саремы: начался методичный обстрел огневой позиции. С моря крейсер и четыре миноносца тоже открыли беглый огонь по батарее. В районе орудий вражеские снаряды падали редко и особого вреда батарее не причиняли, но заставляли личный состав держаться все время в укрытии. Этого, очевидно, и добивался противник.
Катаев попытался дозвониться до командира 33-го инженерного батальона, оборонявшего прибрежную полосу в соседнем с батареей районе Эммасте, Теркма. Телефонист долго крутил ручку полевого телефона, но ответа не было.
— Связь прервана, товарищ командир, — доложил он.
Катаев позвонил старшине батареи Антонову:
— Пошлите разведку в сторону Эммасте. Нет связи с соседями, что там у них?
— Есть, — ответил Антонов. — Направлю трех краснофлотцев…
Катаев решил обойти орудия, поговорить с артиллеристами, приободрить их. Он спустился с командного пункта и по знакомой тропинке пошел на первое орудие. Путь ему сразу же преградила огромная воронка от бомбы. Обошел ее лесом — и опять воронка. Принялся было считать, сколько этих воронок понаделали немецкие бомбардировщики, да сбился со счету. Вся огневая позиция усеяна ими.
По пути Катаев завернул в центральный артиллерийский погреб, где хранились основные боеприпасы. Старшина погреба сержант Попов пересчитывал оставшиеся снаряды и заряды.
— Много еще осталось снарядов? — поинтересовался Катаев.
— Мало, товарищ старший лейтенант! Уже меньше половины…
— Если и эти израсходуем с пользой, считайте, задачу мы выполнили.
Зазвенел батарейный колокол. Катаев, прыгая через воронки, побежал обратно на командный пункт. Запыхавшись, он влетел по отвесному трапу в боевую рубку.
— Дальномер, доложите обстановку!
— Десантные суда отвалили от Саремы. Идут на пристань Сыру, — ответили с дальномера.
Катаев приник к окулярам визира. Действительно, от темного берега Саремы, отчетливо выделявшегося на белом фоне облаков, отходило множество судов, направляясь через пролив. Соэла-Вяйн на Хиуму. Можно было разглядеть громоздкие самоходные баржи, катера, мотоботы, шхуны и баркасы.
— Понятно, почему нас дважды бомбила авиация, — догадался Катаев. — Думают, что от батареи уже остались одни рожки да ножки. Ладно, подходите-подходите. Встретим…
В боевую рубку ворвался возбужденный сержант Антонов:
— Немцы наступают от Эммасте на батарею, товарищ командир! Мои разведчики вернулись. Говорят, не меньше двух рот марширует на нас.
— Передайте это политруку Паршаеву. Всех на самооборону. Можно даже взять часть краснофлотцев с орудий, — распорядился Катаев.
Антонов скатился по трапу на землю и побежал в правофланговый дот старшего сержанта Рахманова, где находился и военком батареи.
Катаев снова приник к окулярам визира: флотилия десантных кораблей немцев уже подходила к середине пролива Соэла-Вяйн. Сзади нее, над берегом Саремы, вспыхивали сизые дымки — полевые батареи открыли огонь по району пристани Сыру, обрабатывая прибрежный участок высадки десанта. Заговорили орудия с крейсера и миноносцев. Катаев знал, что артиллерийский обстрел побережья скоро прекратится: противник, опасаясь поражения своих войск, вынужден будет перенести огонь в глубину Хиумы. Так оно и случилось. Едва многочисленная флотилия начала приближаться к пристани Сыру, как батареи с Саремы прекратили огонь совсем, а корабли начали стрелять по маяку Ристна, где находилась 42-я береговая батарея.
«Пора, — решил Катаев. — Ближе подпускать катера опасно».
— К бою! По десантным катерам!..
Командир батареи открыл огонь сразу же на поражение: слишком много было десантных судов, и шли они кучно.
Первые же снаряды угодили в гущу катеров, разломив один из них буквально пополам. Всплески настолько часто и густо вырастали среди флотилии, что трудно было видеть за судами результаты стрельбы. На дальномере едва успевали считать разбитые катера и баржи. Не ожидавшие такого внезапного удара катера нарушили строй. Некоторые даже повернули обратно, но остальные продолжали упорно идти к пристани, за берегом которой надеялись укрыться от губительного огня. Батарея стреляла с предельной скорострельностью. Воздух сотрясали дружные залпы дальнобойных орудий. Катаев то и дело уменьшал прицел, приближая всплески к пристани. Двум катерам удалось проскочить в бухточку, за ними устремились самоходные баржи.