— Обрыв на линии, — подсказал телефонист.
«Выходит, фашисты где-то прорвали оборону и заходят к нам в тыл, — рассуждал про себя Быстрицкий. — А с тыла нас можно взять голыми руками. К тому же по лесу они подойдут незаметно…» Он послал связного в головной дот, и вскоре тот вернулся вместе с пулеметчиком Коваленко.
— Будете прикрывать нас с тыла, — приказал Быстрицкий. — Немцы обходят. В помощь получите еще десять бойцов.
— Ясно, товарищ лейтенант! — понял задачу Коваленко и спросил: — Не знаете, что с нашей батареей?
— Не знаю, Коваленко. Ни о вашей, ни о своей…
Коваленко установил свой пулемет возле дороги, вырубил кусты, мешающие стрельбе. Рядом с ним расположились краснофлотцы. «Действительно, сзади подходики-то не прикрыты, — думал он. — Подходи свободно к дотам и дзотам, открывай дверь и бросай гранату… А может, никто и не подойдет. Неужели фрицы уже прорвались на полуостров?..»
От размышления его отвлекли три человека, шедшие по кустарнику возле дороги. Вначале он принял их за своих, но почему тогда они не идут по дороге, а прячутся в лесу? Показались еще человек семь, потом еще. Сомнений больше нет: группа немцев зашла в тыл и пробирается к дотам. Что ж, встретим! Лейтенант Быстрицкий оказался прав, выставив заслон с тыла.
— Приготовиться, — передал по цепи Коваленко и зарядил пулемет.
Первые три автоматчика, должно быть разведчики, появились на поляне. Не заметив ничего подозрительного, они двинулись вперед. За ними высыпали на поляну человек тридцать солдат. Угловатые, чуть пригнутые к земле фигуры с прижатыми к животам автоматами цепью надвигались на батарейцев. Коваленко поймал в прицел тройку разведчиков и дал короткую очередь. Все три гитлеровца рухнули на траву. В ответ затрещали автоматы, защелкали винтовки. Среди этого шума отчетливо выделялись короткие очереди пулемета Коваленко.
Гитлеровцы отступили. Преследовать их никто не решался. Коваленко послал к Быстрицкому краснофлотца:
— Доложи лейтенанту, что видел. И скажи: патрончиков бы не мешало подбросить. На исходе диски.
Быстрицкому стало ясно, что его отряд окружают. Противник готовится к новой атаке, так ему сообщили из головного дота. Он пошел к пулеметчикам, откуда было удобнее руководить боем.
Полковнику Константинову трудно было следить за боем и особенно руководить им. От командиров подразделений донесения поступали нерегулярно, а телефонная связь отсутствовала. К тому же он совершенно не имел резерва, об этом знали командиры батальонов и надеялись только сами на себя. Единственное, чем помогал комендант, так это огнем береговых батарей, которые громили тылы противника, не давая возможности сосредоточивать силы в единый кулак.
До полудня малочисленный гарнизон еще кое-как сдерживал атаки врага. Потом стало ясно, что рубежи не удержать. То тут, то там немцы прорывали оборону. Ценой огромных жертв моонзундцы все еще сдерживали противника. Приказа отступать не было, да и куда отступать — сзади море. Каждый боец понимал это и стоял насмерть.
В штабную комнату к коменданту вошел капитан Никифоров. По сумрачному лицу расстроенного командира 316-й батареи Константинов понял: что-то случилось. Прислушался: батарея не стреляет. «Неужели башни вышли из строя? — обожгла его догадка. — Тогда конец… На рубеже подразделения не продержатся и часа».
— Докладывайте, Алексей Александрович, — поторопил Константинов.
Никифоров вытер лоб, виновато откашлялся.
— Прошу временно прекратить стрельбу, — сказал он.
— Что?! — Комендант встал, подошел вплотную: — Что вы говорите, товарищ капитан?!
— Стволы орудий накалились, товарищ полковник. Сжатого воздуха в баллонах почти нет, продувание слабое. Нам даже некогда заменить баллоны, — сказал Никифоров и совсем тихо добавил: — Еще несколько залпов — и лейнера выйдут из строя…
Как артиллерист, Константинов понимал, что Никифоров нрав: орудия рассчитаны на определенную продолжительность стрельбы. Но, как командир окруженного гарнизона, он знал, что без методического огня тяжелой батареи по противнику защитникам полуострова не устоять на позициях.
— Приказываю огонь продолжать! — повысил голос комендант. — Обливайте стволы водой, делайте что хотите, товарищ капитан, но стрельбу не прекращать! Выполняйте.
— Есть! — вытянулся Никифоров и, круто развернувшись, вышел.
Вскоре стены подземного блока потряс залп первой башни, потом второй. Константинов устало опустился на стул, потер гудящие от бессонницы виски. Зазвонил телефон. Начальник штаба снял трубку.