— Прошу вас, Сергей Сергеевич, взять на себя руководство по эвакуации гарнизона, — сказал он.
— Добро, Александр Сильвестрович, — согласился Навагин. — Я сейчас же еду на пристань Лехтма.
— Поедем вместе, — предложил Константинов.
Переброска раненых на корабли продвигалась медленно. Переполненные шлюпки с трудом двигались навстречу волнам. Гребцы выбивались из сил, стараясь удержаться на бурлящей воде. К тому же немцы с Кярдлы засекли советские суда и открыли по берегу артиллерийский огонь.
К Константинову подбежал связной от майора Столярова и сообщил о наступлении противника по всему фронту.
— Держаться! Во что бы то ни стало держаться! Передайте командиру батальона, — приказал он.
Связной убежал.
— Только бы до вечера удержаться, — сказал комендант полковому комиссару Биленко, который с двумя краснофлотцами подошел из леса к пристани. — Немцы начали наступление. Эвакуацию не закончим.
— Я к Столярову, — повернул обратно Биленко.
Он разыскал командира батальона, приполз к нему в окоп.
— На ваш батальон вся надежда, — сказал полковой комиссар.
— Какой это батальон, — усмехнулся Столяров. — Одна рота лейтенанта Боданина осталась, да и в той половина покалеченных.
— Так что же теперь, отступать? — в упор спросил Биленко. — А куда отступать?
— Отступать некуда: за спиной — море, — согласился Столяров.
— Нам бы огонька артиллерийского побольше, товарищ полковой комиссар, — попросил Боданин. — Тогда бы фашистам и шагу не шагнуть.
— Будет вам морской огонек, — пообещал Биленко и поспешил на батарею Галанина…
Там он увидел Селиванова, который вместе с краснофлотцами тащил во дворик два пороховых заряда, обшитых серой парусиной.
— Руби! — скомандовал Селиванов.
Один из краснофлотцев взял топор и рассек трубчатый пироксилиновый порох на две равные части.
— Это чтобы поближе снаряд падал, — объяснил младший сержант Биленко. — Фашисты же рядом. Ближе, чем на прямой выстрел… Орудие зарядить! — подал он команду, и краснофлотцы дослали в камору увесистый снаряд и затем половинку отрубленного заряда.
— Поставить на залп!
Галанин приказал стрелять поорудийно. Один за другим выдыхали стволы орудий алые языки пламени. Звуки выстрелов больно били в уши. Рядом в лесу в гуще врагов рвались снаряды.
«Помощь Столярову оказана, — думает Биленко. — Теперь главное — удержать пристань…»
— Пошлите половину краснофлотцев на оборону Лехтмы, — приказал он Галанину.
— Мой помощник лейтенант Федоровский пойдет, — ответил Галанин. — Возьмет все вторые номера.
Биленко собрался уходить.
— Кончатся снаряды — батарею взорвать, — распорядился он.
…Бои за пристань Лехтма не прекращались ни на минуту. Красноармейцы заняли оборону в лесу. Все проселочные дороги и тропы были завалены спиленными соснами, на главных направлениях начальник артиллерии установил зенитные пушки. Противник стремился ликвидировать завалы, чтобы пустить по дорогам к пристани танкетки, но зенитчики всякий раз отбивали атаки врага.
Лейтенант Федоровский прибыл в район пристани с отрядом краснофлотцев 26-й береговой батареи в разгар боя. Противник усиленно обстреливал из минометов и орудий позиции моонзундцев.
Федоровского вызвал к себе Константинов, приехавший на пристань.
— Будете со своим отрядом обеспечивать эвакуацию, товарищ лейтенант, — приказал он. — Ваша главная задача — не допустить прорыва немцев к пристани.
— Понял, товарищ полковник.
— А прорываться они будут, — продолжал Константинов. — Так что глядите в оба. На вашей совести сотни жизней.
— Снаряды кончаются, — сказал Федоровский.
— У Никифорова тоже, — потупился Константинов и заторопился к своей машине. — До ночи держитесь любой ценой!
Краснофлотцы заняли оборону слева от дороги вместе с красноармейцами инженерного батальона.
Возле зенитного орудия Федоровский увидел начальника артиллерии. Вместе с командиром он осматривал раскаленный ствол. Федоровский подошел к зенитчикам.
— Голенький ствол, — показал ему Бранчевский. — Сгорели нарезы, расплавились.
— У нас на батарее то же самое.
— Ни в какие нормы не входит, а стрелять надо, — горестно согласился Бранчевский.
— Комендант приказал до ночи выстоять любой ценой, — передал Федоровский.
Немцы прекратили минометный и артиллерийский обстрел, взрывы слышались лишь сзади, в районе пристани Лехтма.
— Сейчас в атаку попрут, — произнес командир зенитного орудия и скомандовал: — Расчет, к бою!