От пристального взгляда старшины девушка покраснела и опустила голову. Лопата со скрежетом впилась в каменистую землю. Смущенный Егорычев зашагал к своим саперам, которые минировали побережье пролива. Тут же было организовано лейтенантом Кабаком изготовление деревянных мин нажимного действия.
— Была бы чека со взрывателем и детонатором — любую мину изготовить можно, — проговорил Кабак. — Главное для нас — дамбу, точно сдобный пирог, начинить саперной начинкой…
Майор Навагин отобрал в Менту у катерников непригодные для боя торпеды и глубинные бомбы и переправил их на ориссарскую позицию.
— Взрывчатка есть. За дело, товарищи! — подбодрил саперов Кабак и достал из зарядного отделения торпеды желтый тротил. — Начиняйте мины.
Он решил поставить на трехкилометровой дамбе фугасы, камнеметы, рогатки, «ежи» — все, что могли сделать саперы. Особенно должны хорошо действовать фугасы из глубинных бомб. Их закладывали толстым слоем мелких камней.
— Вот тебе и шрапнель получилась, — потирал руки довольный Кабак. — Метров на триста по кругу каменный дождичек пойдет!
Днем немецкие самолеты зорко охраняли дамбу. Приходилось работать по ночам. Каменистая дамба, построенная в тридцатых годах, не поддавалась лопате. Саперы, набивая кровавые мозоли, орудовали кирками и ломами. В трех местах по всей длине они поставили мощные фугасы.
Вечером политрук роты решил собрать коммунистов на партийное собрание. Собрание проходило в шалаше, построенном возле дамбы на опушке леса. Из Курессаре приехал майор Навагин.
— Вопрос один, товарищи: задачи коммунистов в предстоящем бою, — сказал Буковский.
Егорычев внимательно слушал доклад военкома, старался представить себе осажденный Ленинград — город на Неве, так полюбившийся ему. Неужели фашисты возьмут его? Нет, немыслимо его отдавать. Верховное Командование понимает это…
— Дорогие товарищи коммунисты! — торжественно звучал голос политрука в тесном шалаше. — Задача нашего небольшого гарнизона, окруженного водой и огнем, — это как можно дольше выдержать натиск врага, побольше оттянуть на себя фашистских войск, чтобы помочь Ленинградскому фронту и не дать возможности Гитлеру захватить наш родной Ленинград. Уходить нам некуда, товарищи коммунисты, сами видите. Мы будем умирать на островах. Но мы не умрем просто так. Мы будем драться до последней возможности!
В прениях выступили все коммунисты.
— Каково будет решение? — спросил Буковский.
— Решение одно, товарищи коммунисты, — заговорил Кабак. — Осенью тридцать девятого года саперы первые пришли на Моонзунд, первый гвоздь забили при строительстве сооружений и последними уйдут отсюда…
Буковский закрыл собрание, но никто не расходился. Кабак достал расшитый цветами кисет — подарок любимой дочери Риты, — угостил всех крепким самосадом, присланным с Украины. Задымили козьи ножки. Говорить не хотелось, каждый обдумывал только что сказанное на собрании. Молчание нарушил мощный звук дружного залпа береговой батареи.
— Букоткин стреляет по Виртсу, — проговорил Навагин.
Егорычев вспомнил, как ровно год назад со своими понтонерами он двое суток переправлял с транспорта на полуостров Кюбассар орудия 43-й батареи. Он вышел из душного шалаша. Безоблачное небо, густо-синее в зените, на востоке расплавилось огнем и стало бледно-желтым. Горел поселок Виртсу, подожженный снарядами 43-й береговой батареи.
Выход противника в тыл гарнизону островов Моонзундского архипелага заставил командование БОБРа еще раз пересмотреть расстановку сил, особенно огневых ударных средств — дальнобойных береговых батарей. Решено было дополнительно поставить 100-миллиметровую батарею на северо-востоке острова Сарема, 130-миллиметровую батарею — на острове Абрука и 25-ю береговую батарею с северо-западного побережья Саремы перевести на полуостров Сырве в район бухты Лыу. Первые две батареи уже стояли на позициях и вот-вот должны были вступить в строй. С 25-й батареей «А» — такое ей дали название в штабе БОБРа — дело обстояло плохо. Пока удалось перевести только два орудия из четырех, и те еще не были поставлены на временные основания.
Подразделения, оборонявшие остров Муху, Елисеев решил объединить в восточный сектор обороны, во главе которого поставил заместителя командира 3-й отдельной стрелковой бригады полковника Ключникова и батальонного комиссара Шатрова. В секторе создавался свой штаб, его возглавил старший лейтенант Яковлев, являвшийся помощником начальника оперативного отдела штаба бригады.