О клевете, возведенной императором на Пьера делла Винья, чтобы предать его смерти
А клевета императора на Пьера делла Винья была такого рода. Император послал судью Таддео, и Пьера делла Винья, которого он очень любил и предпочитал всем остальным своим придворным, и некоторых других в Лион к папе Иннокентию IV, чтобы они уговорили папу не торопиться с отрешением императора от власти. Ибо он узнал, что тот созывает ради этого собор. И повелел он своим посланцам вести переговоры с папой или вдвоем, или в присутствии всех остальных. А после их возвращения товарищи обвинили Пьера делла Винья в том, что он много раз вел с папой доверительные беседы с глазу на глаз, без них. Поэтому император повелел его схватить и предать мучительной смерти. И при этом произнес: «Гнушаются мною все наперсники мои, и те, которых я любил, обратились против меня», Иов 19, 19.
Ибо в то время император легко приходил в гнев и из-за того, что был отрешен от власти, и что Парма восстала против него, и что он думал своими кознями и лживыми словами удержать Церковь и вынудить ее не выступать против него; и не удивительно, что он легко приходил в гнев, поскольку видел, что не вышло по злому умыслу сердца его. Действительно, «человек гневливый заводит ссору, и вспыльчивый много грешит», Притч 29, 22. Ведь император предавал смерти своих советников, князей и баронов, обвиняя их в измене. /f. 293d/ Посему сказано, Сир 11, 33: «Превращая добро во зло, он строит козни и на людей избранных кладет пятно»[836]. То же, Притч 21, 24: «Надменный злодей – кощунник имя ему – действует в пылу гордости». Еще, Притч 27, 3–4: «Тяжел камень, весок и песок; но гнев глупца тяжелее их обоих. Жесток гнев, неукротима ярость; но кто сможет выдержать натиск вспыльчивого?»[837] Еще, Притч 28, 16: «Неразумный правитель много делает притеснений». Таким был Фридрих, убивший и повелевший умертвить многих, так что слова в Книге Даниила, написанные об антихристе, могут исполниться на нем и подходят ему, Дан 7, 24–25: «После них восстанет иной, отличный от прежних, и уничижит трех царей, и против Всевышнего будет произносить слова и угнетать святых Всевышнего; даже возмечтает отменить у них праздничные времена и закон, и они преданы будут в руку его до времени и времен и полувремени». Еще, Дан 8, 23–26: «Когда отступники исполнят меру беззаконий своих, восстанет царь наглый и искусный в коварстве; и укрепится сила его, хотя и не его силою, и он будет производить удивительные опустошения и успевать и действовать и губить сильных и народ святых, и при уме его и коварство будет иметь успех в руке его, и сердцем своим он превознесется, и среди мира погубит многих, и против Владыки владык восстанет, но будет сокрушен – не рукою (здесь аббат Иоахим, говоря о Фридрихе, добавляет: «подразумевается – человеческой». – Прим. Салимбене). Видение же о вечере и утре[838], о котором сказано, истинно; но ты сокрой это видение, ибо оно относится к отдаленным временам». Еще, Дан 11, 44: «И выйдет он в величайшей ярости, чтобы истреблять и губить многих». Эти слова можно отнести к Фридриху, когда он пришел осаждать Парму, ибо тогда исполнилось сие, Ис 10, /f. 294a/ 7–8: «У него будет на сердце – разорить и истребить немало народов. Ибо он скажет: "не все ли цари князья мои?"» То же, Иов 34, 24: «Он сокрушает сильных без исследования и поставляет других на их места». Надо также знать о Фридрихе, что он не смог обмануть Церковь, ибо написано, Притч 26, 24–26: «Устами своими притворяется враг, а в сердце своем замышляет коварство. Если он говорит и нежным голосом, не верь ему, потому что семь мерзостей в сердце его. Если ненависть прикрывается наедине, то откроется злоба его в народном собрании». Все это исполнилось на Лионском соборе, на котором Фридрих был низложен и его коварство стало известно всем. И последующие слова Притчи, до конца главы, наилучшим образом подходят самому Фридриху.
О господине Бернардо ди Роландо Росси и о том, как он сумел уберечься от коварных действий Фридриха
Далее, о господине Бернардо ди Роландо Росси надо знать, что никогда я не видел человека, который лучше являл бы собою великого военачальника, чем он. В самом деле, внешний вид соответствовал его сущности. Так, когда он, вооруженный, вступал в сражение и разил врагов железной палицей направо и налево, они бежали от него в разные стороны, словно увидели диавола. И если я хочу мысленно представить его, мне приходит на память император Карл Великий, когда я сопоставляю то, что читал о нем, с Бернардо, которого я видел своими глазами. Когда Бернардо со своими сторонниками отнял у императора Парму, он поистине отвечал «глупому по глупости его, чтобы он не стал мудрецом в глазах своих», Притч 26, 5; а Фридриха с его иносказаниями предал «вечному сраму» (Пс 77, 66). И впрямь: «Притча из уст глупого отвратительна, ибо он не скажет ее в свое время», Сир 20, 20. Фридрих никогда никому не был хорошим другом. Ведь дружбу завязывать легко, /f. 294b/ но, чтобы ее сохранить, надо быть очень осторожным. О первом сказано, Сир 37, 1: «Всякий друг может сказать: "и я подружился с ним". Но бывает друг по имени только другом». О друзьях смотри Сир 6. О втором говорит поэт[839]:
837
Притч 27, 4 конец стиха переведен по Вульгате. Ср. в синод. переводе: «но кто устоит против ревности?»