В самом деле, хотя аббат Иоахим и был мужем святым, однако у него было три уязвимых места, позволяющие возражать ему. Первое: осуждение его книжки, написанной против магистра Петра Ломбардского[970], в которой он его назвал еретиком и безумцем, как я изложил в другой «Хронике». И несмотря на то, что аббат Иоахим отозвался о Петре неодобрительно, все же его можно извинить, подобно тому как Апостол извиняет иудеев, Рим 10, /f. 309b/ 2: «Ибо свидетельствую им, что имеют ревность по Боге, но не по рассуждению». Ведь аббату Иоахиму показалось, что магистр Петр полагает в Троице четверицу, говоря: «Отец и Сын и Святой Дух есть некая высшая сущность, и она есть не порождающая и не порожденная и не проходящая». Посему аббат Иоахим утверждает, что Петр приписывает Богу не столько троичность, сколько четверичность, то есть три ипостаси и эту общую сущность, как четвертую. Но о том, что содержится на эту тему в Декреталиях[971], я подробнее написал в другой, краткой хронике. В той «Хронике» я рассмотрел восемь мест, в которых магистр Петр неудачно выразил свои мысли в «Сентенциях». Отыщи в «Хронике» места о подобии и примерах, о знамениях и прообразах и о тайнах Ветхого и Нового Заветов.
Второе уязвимое место аббата Иоахима, вызывающее недоверие к его учению, – это его предсказание о будущих скорбях. По этой причине иудеи убили пророков, как говорит блаженный Стефан, Деян 7, 52: «Кого из пророков не гнали отцы ваши? Они убили предвозвестивших пришествие Праведника, Которого предателями и убийцами сделались ныне вы». Ибо смертные люди неохотно слушают о будущих скорбях, но охотно – слова утешения, согласно Писанию, Ис 30, 10: «Не пророчествуйте нам правды, говорите нам лестное». Вот почему аббат Иоахим, говоря о скорбях, присовокупил следующее[972]: «Не верят в это те, чьи утучневшие сердца очерствели от тщеславия. Не хотят гибели царства мирского те, кто ненавидит Царство Небесное, и не хотят прекращения власти египтян те, кто не любит граждан Иерусалима».
Третье уязвимое место аббата Иоахима заключается в том, что поверившие ему желали, чтобы предсказанные им сроки наступили раньше. О сих людях он сам сказал: «Боюсь, как бы со мной не случилось того, на что сетовал патриарх Иаков, говоря о сыновьях своих, Быт 34, 30: "Вы возмутили меня, сделав меня ненавистным для [всех] жителей сей земли, для Хананеев и Ферезеев. У меня людей мало; соберутся против меня, поразят меня, и истреблен буду я и дом мой"».
О том, что аббат Иоахим не установил ни одного точного срока пришествия антихриста и конца мира
Итак, аббат Иоахим вообще не установил ни одного точного срока, хотя некоторым казалось, что он это сделал; а он допустил множественность сроков, сказав: «Бог может еще открывать тайны Свои, и их свидетелями будут те, кто будет жить».
О двух других иоахимитах, побудивших брата Уго начать диспут с неким братом-проповедником об учении аббата Иоахима
Когда же я увидел, что в келье брата Уго собирались судьи, нотарии, врачи и другие образованные люди, дабы /f. 309c/ послушать рассуждения самого брата Уго об учении аббата Иоахима, вспомнился мне Елисей, о коем читаем, 4 Цар 6, 32: «Елисей же сидел в своем доме, и старцы сидели у него». А в те дни появились два иоахимита из неаполитанского монастыря; одного из них звали братом Иоанном, он был из Франции, другого – братом Иоаннином Пиголино из Пармы, он был неаполитанским певчим. Они пришли в Йер повидать брата Уго и послушать его беседы об учении Иоахима. Тогда же появились еще два брата-проповедника, возвращавшиеся из Парижа со своего генерального капитула; одного из них звали брат Петр из Апулии, он был лектором в ордене проповедников в Неаполе, человеком образованным и весьма красноречивым; здесь они ждали подходящей для плавания погоды, ибо в этом краю у них не было своей обители. Однажды после обеда брат Иоаннин, неаполитанский певчий, хорошо знавший Петра, спросил его: «Брат Петр, что вы думаете об учении аббата Иоахима?» Брат Петр ответил: «Меня так же интересует Иоахим, как пятое колесо в телеге. Еще Григорий в гомилии[973] на слова Евангелия: "Будут знамения в солнце и луне и звездах" (Лк 21, 25), – полагал, что в его время как бы наступает конец света, ибо пришли тогда лангобарды[974] и все разрушали». И вот брат Иоаннин поспешил в келью брата Уго и в присутствии этих, неоднократно упоминавшихся лиц, сказал ему: «Здесь находится некий брат-проповедник, который совсем не верит в учение Иоахима». На что брат Уго сказал: «Что мне за дело, если он не верит? /f. 309d/ Это его вина. Сам увидит, когда "мучение даст понимание слуху" (Ис 28, 19). Тем не менее позовите его на диспут, и мы послушаем, в чем он сомневается».
970
Петр Ломбардский – философ и теолог, ученик Абеляра (ок. 1100–1160), упомянут Данте в «Рае» (X, 101). Его «Сентенции» (Sententiae) пользовались известностью и послужили поводом для трактата Иоахима «О единстве, или сущности Троицы» (De imitate seu essentia Trinitatis). По словам Иоахима, полемизировавшего против учения Петра Ломбардского о Троице, говорить о единой сущности Троицы вне ее лиц – значит говорить о «четверице». Эта единая сущность лишь то, чем эти три ипостаси существуют. Иоахим, говоря о св. Троице, обращается сперва к отдельным ее ипостасям и заканчивает обращением к совокупности трех лиц. По мнению С. М. Стама, для Иоахима это разграничение ипостасей было важно, чтобы обосновать развитие человечества к идеальному царству мира. Этот «триетизм», то есть раздельно действующие ипостаси, и подвергся осуждению на III Латеранском соборе в 1215 г. Однако позднее папа Гонорий III, обращаясь к епископам Козенцы (Калабрия) и защищая Иоахима от обвинений в ереси, возникших вследствие осуждения его трактата, объявил Иоахима католиком (vir catholicus). См.:
971
Decretalia Gregorii IX, lib. I: «De summa trinit. et de fide catholica». I, cap. 2: «Damnamus ergo» («Следовательно, мы осуждаем»). Из этой главы Салимбене выписал некоторые положения.
972