Итак, как сказано выше[1280], когда я хвалился в городе Арле[1281], в присутствии брата Иоанна, что я получил в городе Лионе от папы Иннокентия IV право проповедовать, мой товарищ, брат Иоаннин ди Олле, сказал: «Я хотел бы лучше получить это право от генерального министра, нежели от какого бы то ни было папы; и если необходимо, чтобы мы прошли по мечу экзамена, то пусть нас экзаменует брат Уго». Он говорил об известном Уго из Прованса, который находился в то время в арльской обители по случаю приезда генерального министра, большим другом которого он был. Брат Иоанн ответил: «Я не хочу, чтобы вас экзаменовал брат Уго, поскольку он ваш друг и будет к вам снисходителен. Но позовите мне лектора и репетитора этой обители». Позванные пришли. И генеральный министр им сказал: «Уведите этих двух братьев, каждого в отдельности, и проэкзаменуйте их только на предмет проповедования, и если они покажут себя достойными исполнять обязанности проповедника, сообщите мне». Так и было сделано. Мне он дал право проповедовать, а моему товарищу не захотел дать, поскольку нашел его менее подготовленным. Генеральный министр сказал ему: «Что откладывается, то не устраняется. "Будь мудр, сын мой, и радуй сердце мое; и я буду иметь, что отвечать злословящему меня" (Притч 27, 11). Ведь говорит сын Сирахов, 18, 19: "Прежде, нежели начнешь говорить, обдумывай"».
Затем неожиданно прибыли два брата из Тосканы, которые шли в учение в Тулузу, а именно брат Герард из Прато, родной брат брата Арлотта, и брат Бенедикт ди Колле. Они в то время были диаконами, и были они молоды и хорошие ученики – они учились вместе со мной в течение многих лет в пизанском монастыре[1282]. Собираясь назавтра отправиться в путь, они послали к генеральному министру брата Марка, который был его товарищем, с просьбой, /f. 339d/ чтобы тот дал им право проповедовать и разрешение на возведение их в священнический сан. В тот вечер генеральный министр читал комплеторий, и я один был с ним. Тут пришел брат Марк и прервал нашу молитву своей просьбой. Генеральный министр отвечал ему с душевным жаром, который он обычно испытывал, когда, как ему казалось, он был движим божественным вдохновением; и сказал он брату Марку, своему товарищу: «Братья плохо поступают, обращаясь с такой бесстыдной просьбой, в то время как Апостол говорит: "Никто сам собою не приемлет этой чести" (Евр 5, 4). Ведь они идут от своего министра[1283], который их знает и мог дать им то, что они просят у меня. Пусть отправляются в Тулузу, куда их посылают в учение, и набираются знаний, ибо там не нужно их проповедничество; в подходящее же время они смогут иметь то, что просят». Тогда брат Марк, видя его волнение, отвернулся от него и сказал: «Отче, вы должны поверить, что это не они просят, а брат Салимбене сказал мне, чтобы я поговорил с вами о них». Генеральный министр ответил: «Брат Салимбене все время был здесь со мной при чтении комплетория, и поэтому мне известно, что он тебе этого не говорил». И тогда брат Марк ушел, сказав: «Отче, пусть будет так, как вы хотите». Я понял, что брат Марк не принял ответа генерального, и по окончании комплетория отправился его утешить. А он сказал мне: «Брат Салимбене, плохо поступил брат Иоанн, отказав мне[1284] и не захотев уважить мою просьбу, столь малую; а я тружусь для ордена, следуя за ним и ведя его переписку, хотя я уже не молод. Это верно, что они идут от своего министра, который знает их, и знает с хорошей стороны, оттого и посылает их учиться в Тулузу, чтобы затем они отправились в Париж. Но братьям более /f. 340a/ хотелось получить право проповедовать от брата Иоанна, из-за его святости и сана, нежели от брата Петра из Кори, своего министра.
О том, как пизанцы в течение тридцати лет были отлучены от Церкви за свою тройную вину. О маленькой провинции Гарфаньяна
Они потому хотели получить разрешение на возведение их в священнический сан, что город Пиза, где они жили, как вы знаете, в течение тридцати лет оставался без церковных служб, потому что пизанцы захватили в море кардиналов и других прелатов[1285], а также потому, что они силой удерживают в горах десять замков епископа Луккского, и, в-третьих, потому, что против воли Церкви они вторглись в провинцию Гарфаньяна (Гарфаньяна – это узкая полоска земли в горах между Луккой и Ломбардией. – Прим. Салимбене). Поэтому, пока они были в Пизе, они не заботились о возведении в священнический сан; и то, что они захотели стать священниками, я не считаю никаким грехом, поскольку таким образом они смогли бы служить живым и мертвым и быть более полезными братьям, к которым направляются; и все время своей жизни эти юноши употребили бы на добрые дела и так познали бы обращенную на них благодать. И видит Бог, что я стыжусь возвратиться к ним, не достигнув своими просьбами никакого успеха». Я коротко ответил ему, сказав: «Ваши слова мне нравятся больше, чем ответ генерального министра, однако "терпение ... должно иметь совершенное действие" (Иак 1, 4)».
1285
Это событие произошло 3 мая 1241 г., так что указанный в «Хронике» срок отлучения Пизы от церковных служб (к 1248 г. – 30 лет) неверен.