О колыбельных песнях и о Николе, которого император посылал в Фаро
Колыбельными зовутся песни, которые женщина поет, качая колыбель, чтобы дитя засыпало; без них ребенок плохо засыпает и плохо успокаивается.
Третье его чудачество было следующее: когда он увидел заморскую землю[1488], которая была землей обетованной и которую столько раз восхвалял Бог, называя ее землей, «где течет молоко и мед» (Втор 27, 3), и красой всех земель[1489], она ему не понравилась, и он сказал, что иудейский Бог не видел его земли, а именно Терра ди Лаворо, Калабрию, и Сицилию, и Апулию, а то бы Он не восхвалял столько раз землю, которую обещал и дал иудеям. О них также сказано, что «презрели они землю желанную» (Пс 105, 24). Поэтому говорится, Еккл 5, 1: «Не торопись языком твоим, и сердце твое да не спешит произнести слово пред Богом; потому что Бог на небе, а ты на земле; поэтому слова твои да будут немноги». Примером служит клирик, произнесший слова против Бога, которых не следовало произносить, и потому тотчас его поразила молния небесная, и он упал замертво. Отсюда такие слова в 1 Цар 26, 8: «Я пригвожду его копьем к земле одним ударом и не повторю удара».
Четвертым его чудачеством было то, что он много раз посылал некоего Николу против его воли на дно Фаро, и тот много раз возвращался оттуда; и, желая точно узнать правду, действительно ли он добирается до дна и возвращается оттуда или нет, император бросил свой золотой кубок /f. 355d/ в том месте, которое он считал наиболее глубоким. И тот нырнул, нашел его и принес, и изумился император. Когда же он захотел еще раз его туда послать, Никола сказал ему: «Не посылайте меня больше туда, потому что глубины моря так взволновались, что, если вы меня туда пошлете, я никогда не вернусь». Тем не менее император послал его, и тот больше не вернулся, потому что погиб там. Ведь в море на такой глубине во время морских волнений собираются большие рыбы, и там много скал и разбитых кораблей, как он рассказывал. Он мог сказать Фридриху то, что говорится в Книге пророка Ионы, 2, 4: «Ты вверг меня в глубину, в сердце моря, и потоки окружили меня, все воды Твои и волны Твои проходили надо мною». То же говорит Господь, Ам 9, 3: «Хотя бы сокрылись от очей Моих на дне моря, и там повелю морскому змею уязвить их». Этот Никола был сицилиец, и как-то он тяжело обидел и раздражил мать, и мать пожелала ему, чтобы он всегда жил в воде и редко показывался на земле. И так с ним и случилось. Об этом говорится, Сир 3, 16: «Оставляющий отца – то же, что богохульник, и проклят от Господа раздражающий мать свою». А также Притч 26, 2: «Как воробей вспорхнет, как ласточка улетит, так безосновательно произнесенное проклятие падет на кого-нибудь»[1490].
О Фаро: что это и где
Заметь, что Фаро – это морской залив в Сицилии[1491], около города Мессины, где иногда бывают сильные буруны и образуются большие водовороты, которые поглощают и увлекают корабли, согласно словам Псалмопевца: «Я ... вошел во глубину вод, и быстрое течение их увлекает меня» (Пс 68, 3). В этом Фаро есть также Сирты и Харибды[1492], и огромные скалы, и много опасностей. На другом берегу этого морского залива находится город, который называется Реджо (Реджо-ди-Калабрия. – Прим. пер.), о котором блаженный Лука, /f. 356a/ направлявшийся вместе с апостолом Павлом из Иудеи в Рим, говорит в Деяниях, 28, 13: «Оттуда отплыв» (а именно из Сиракуз, города святой Лючии), «прибыли в Ригию» (то есть в Реджо-ди-Калабрия. – Прим. пер.). Все вышесказанное я сто раз слышал и знал от братьев города Мессины, которые были моими хорошими друзьями. Я также имел в ордене братьев-миноритов кровного родственника, брата Якобина де Кассио[1493] из города Пармы, который жил в городе Мессина и сообщил мне то же самое, что я рассказал.
О том, что император Фридрих был эпикурейцем
Фридрих отличался также и другими чудачествами и странностями, бранился, проявлял недоверчивость, развращенность, совершал злоупотребления; некоторые из них я описал в другой хронике: например, человека, которого он живым держал в большой бочке до тех пор, пока тот там не умер, желая этим доказать, что душа полностью погибает, и будто бы об этом говорит Исаия, 22, 13: «Но вот, веселье и радость! Убивают волов, и режут овец; едят мясо, и пьют вино: "будем есть и пить, ибо завтра умрем!"». Ведь он был эпикурейцем, и поэтому все, что он мог найти в Священном Писании сам и с помощью своих мудрецов, что способствовало бы доказательству, что нет другой жизни после смерти, – он все это находил, как например: «Он разрушит их и не созиждет их» (Пс 27, 5). Или: «Могила – жилище их навечно» (Пс 48, 12)[1494]. А также: «Отступи от меня, чтобы я мог подкрепиться, прежде нежели отойду и не будет меня» (Пс 38, 14). Также Сир 48, 12: «Мы живем только жизнью, после смерти же не будет таковым имя наше»[1495]. Также Пс 106, 5: «Душа их истаевала в них». Сюда же относится и то, что говорит Мудрец, Еккл 3, 19–22: «Потому что участь сынов человеческих и участь животных – участь одна: как те умирают, так умирают и эти, и одно дыхание у всех, и нет у человека преимущества перед скотом, потому что всё – суета! Все идет в одно место: все произошло из праха и все возвратится в прах. Кто знает: дух сынов человеческих восходит ли вверх, и дух животных сходит ли вниз, в землю? Итак /f. 356b/ увидел я, что нет ничего лучше, как наслаждаться человеку делами своими: потому что это – доля его; ибо кто приведет его посмотреть на то, что будет после него?»
1490
В синод. пер. конец стиха выглядит следующим образом: «...так незаслуженное проклятие не сбудется».
1492
Салимбене ошибочно (или сознательно?) заменяет первый компонент в известном выражении «Сцилла и Харибда» названием «Сирты» (два изобилующих мелями залива на северном побережье Африки между Карфагеном и Киреной, ныне заливы Сидра и Кабес).