Третья причина: ведь он сказал это своим согражданам[366], которые не извлекли из этого дурного примера, ибо они и сами были весельчаками и величайшими насмешниками. Где-либо в другом месте слово брата прозвучало бы дурно, о чем говорит сын Сирахов, 37, 31: «Ибо не все полезно для всех, и не всякая душа ко всему расположена». Апостол говорит в этой связи, 1 Кор 6, 12: «Все мне позволительно, но не все полезно». И ниже, 9, 5–6: «Или не имеем власти иметь спутницею сестру жену, как и прочие Апостолы, и братья Господни, и Кифа? Или один я и Варнава не имеем власти не работать?»
О том, что водить с собой женщин у евреев не считалось постыдным, а у греков это было постыдно, и посему Апостол не водил их с собой
Апостол говорит, что у евреев не считалось зазорным, если апостолы и ученики Христа, которые проповедовали, водили с собой благочестивых женщин, прислуживающих им по мере сил своих; это делал даже Господь, как свидетельствуют Лука, 8, 2–3, и Матфей, 27, 55: «Там были также ... многие женщины, которые следовали за Иисусом из Галилеи, служа Ему» и так далее. У греков же считалось бы зазорным, если бы апостолы и другие проповедующие водили с собой женщин. И потому они отказывались водить их с собой, хотя и могли бы это делать. Посему Апостол говорит, 1 Кор 10, 23: «Все мне позволительно, но не все назидает». Об этом /f. 241d/ блаженный Франциск[367] сказал: «Благо – от многого отказаться, дабы не повредить мнению», то есть не повредить доброй славе. Но некоторые не заботятся о доброй славе, что является величайшей глупостью, потому что Мудрец говорит, Притч 22, 1: «Доброе имя лучше большого богатства, и добрая слава лучше серебра и золота». То же Еккл 7, 1: «Доброе имя лучше дорогой масти, и день смерти – дня рождения». Посему говорит сын Сирахов, 41, 15: «Заботься об имени, ибо оно пребудет с тобою долее, нежели многие тысячи золота». О том же говорит и Апостол, 1 Кор 8, 13: «Если пища соблазняет брата моего, не буду есть мяса вовек, чтобы не соблазнить брата моего».
О трех равеннских архиепископах
Ведомы мне многие проделки этого брата Диотисальви, как и дела графа Гвидо[368], о котором многие много привыкли рассказывать; я не описываю эти проделки, потому что они имеют скорее шутливый, чем назидательный характер. Как бы то ни было, брат Диотисальви вместе с архиепископом Равеннским, которого звали Теодорик[369], человеком святым и весьма честным, совершил паломничество в заморские края. После Теодорика архиепископом был господин Филипп из Пистон или из Лукки. Затем – брат Бонифаций из ордена проповедников, родом из Пармы, получивший архиепископство из рук папы Григория X не благодаря своему ордену, а потому что он был из папской родни; и он теперь – архиепископ, великий оратор и крепко держит сторону Церкви.
О том, что флорентийцы – большие весельчаки
Нельзя умолчать и о том, что флорентийцы не считают дурным примером, если кто-нибудь уходит из ордена братьев-миноритов, более того, они его оправдывают, приговаривая: «Удивляемся, как он столько времени оставался в ордене, ибо братья-минориты – безнадежные люди, по-разному себя унижающие». Однажды, услы/f. 242a/шав, что брат Иоанн Виченцский из ордена проповедников, о котором мы упоминали выше, хочет прийти во Флоренцию, они заявили: «Ради Бога, пусть он не приходит сюда. Ведь мы слышали, что он воскрешает мертвых, а нас и без того так много, что мы не можем поместиться у себя в городе». И очень хорошо звучат слова флорентийцев на их наречии.
Благословен Бог, который освободил нас от этого материала!
О пройдохе Примасе, о его стихах и ритмах. Заметь, что Примас был орлеанцем
В эти времена был Примас, каноник Кельнский[370], великий пройдоха, великий насмешник и величайший, обладавший быстрым пером стихотворец. Если бы он сердце свое посвятил любви к Богу, он бы достиг многого в богословии и был бы весьма полезен Церкви Божией. Я видел написанный им «Апокалипсис»[371] и многие другие его сочинения. Однажды, когда архиепископ[372] привел его «в поле» не «поразмыслить» (Быт 24, 63), а прогуляться, и Примас обратил внимание на красивых, сильных и откормленных архиепископских быков, пахавших на поле, архиепископ сказал Примасу: «Если ты сумеешь сочинить стихи о дарении быков раньше, чем они дойдут до нас после этого поворота, я их тебе подарю». Примас поинтересовался: «А ты действительно сдержишь слово свое?» Тот ответил: «Конечно, сдержу». И Примас тотчас же произнес:
367
Заимствование из второго «Жития св. Франциска» Фомы Челанского. Гл. III, 66.
368
По-видимому, граф Гвидо ди Монтефельтро, о котором Салимбене рассказывает ниже во многих местах «Хроники».
369
Архиепископ Теодорик в 1234 г. был послан в Акру как легат апостолького престола. В Равенну он вернулся в 1235 г.
370
Салимбене смешивает Примаса Орлеанского, правильно названного им в заголовке, с Архипиитой Кельнским, который был не каноником, а бедным клириком, чье стихотворение «Осудивши с горечью жизни путь бесчестный» он привел ниже. О ПримасеОрлеанском см.:
371
«Апокалипсис Голиардово» (или «Голиафово»), автор точно неизвестен. В народе это стихотворение приписывают Уолтеру Many, английскому писателю и церковному деятелю (XII в); см.: