94. Когда я прибыл на место, я обнаружил людей уже на марше, и что шестьсот сарацин, или больше, наблюдали с холма, ища возможности нанести им урон. И в самом деле, они уже атаковали в тот момент, когда увидели, что авангард удалился от арьергарда. Мы все с главными силами пришли в то место, где намеревались расположиться на квартиры, и там совещались относительно того, что нам следует сделать. Эн Г. де Мункада, сын Эн Ремона, Дон Нуньо и Дон П. Корнейль, который возвратился, более прочих рыцарей сведущий в военном деле, сказали мне, что не разумно вставать на квартиры настолько близко к врагу, ибо их было полных три тысячи, а мулы, большая часть конвоя и пехота все ушли, так что было неблагоразумно оставаться там, где мы были. Поэтому я решил той же ночью идти в Инчу. Я разместил впереди тех мулов и обозных животных, что остались, и когда они двигались вниз к подножию холма, я спускался следом медленно и осторожно. В то время во всем арьергарде не было и сорока рыцарей. Когда сарацины увидели, что я так хорошо расположил своих людей, они не осмеливались выступить против меня, и мы пошли на квартиры в Инче, которая является самой обширной фермой и деревней на острове, и возвратились отсюда в Мальорку.
95. По нашему возвращению в город Мастер госпитальеров Эн Хью де Фюилалкье (Fuylalquier) прибыл ко мне, сопровождаемый пятнадцатью своими братьями; он не был при взятии Мальорки, но когда он услышал об этом, он прибыл с пятнадцатью рыцарями своего ордена. Я сделал этого Эн Хью де Фюилалкье Мастером госпитальеров в моих доминионах, после просьбы Гроссмейстера отпустить его за море. Он был человеком, которого я весьма любил, и он любил меня. Когда он прибыл, он сказал, что желал поговорить со мной, но только в присутствии своих братьев, и он очень искренне просил меня, во имя моей любви к нему и его веры в меня, согласиться самому и уговорить епископов и дворян, что Госпиталь должен иметь на острове свою долю, убеждая, что Орден был бы навсегда обесчещен тем, что в столь добром подвиге, как взятие Мальорки, не принял никакого участия; "поскольку (сказал он), вы тот, кто является нашим повелителем, и вы - король, которому Бог даровал взять этот остров; если Госпиталь не получит из этого никакой части, люди потом скажут, что Госпиталь и Мастер не приняли никакого участия в столь великом военном подвиге на Мальорке, совершенном милостью Божией королем Арагона, и мы должны будем умереть и будем обесчещены навсегда." Мой ответ был таков, что он очень скоро узнает, насколько я всегда любил и почитал и его, и его Орден, и что я сделаю то, о чем он просит, охотно и с удовольствием, поскольку это вполне соответствует моим желаниям. Но то была труднейшая задача, что я когда-либо должен был сделать, поскольку земли и добро были уже разделены; многие из тех, кто получил свою долю, ушли, иначе это было бы легко сделать, "но при всем том", сказал я, "я постараюсь помочь вам, чтобы вы ушли от меня удовлетворенным."
96. Я собрал вместе епископа Барселоны, Дона Нуньо, Эн Гильена де Мункаду и всех тех членов совета, кто остался на острове, и весьма настойчиво просил их дать Мастеру долю из того, что мы добыли в этом месте. Я обнаружил, что они очень тверды в этом пункте; они сказали мне: "как такое возможно? когда все уже разделено. Забирать, что уже разделено - такого делать нельзя, тем более, что бароны, которые получили свои доли, ушли и здесь их нет." Я сказал: "Бароны, я знаю способ дать Мастеру и его Ордену то, что они хотят". "Что за способ?" сказали они. "У меня у самого в собственности половина земли; я дам им из своей доли хорошую и достойную ферму. Здесь присутствует Ремон де Ампуриас, который хорошо знает, какова доля каждого из вас; я не стану забирать у вас или других полученные участки, но каждый человек может соразмерно отдать некоторую малую часть его доли, и с этого, а также с фермой, которую я готов отдать Мастеру, у него будет подходящая доля. Если это вас устроит, давайте заключим этот договор, поскольку было бы лучше не оскорбить такого человека и такой Орден, как этот, но удовлетворять их желание. Что касается меня, не имеет значения, что я отдам." Такие мои слова возымели желаемый эффект, ибо члены совета сказали: "Поскольку вы так желаете, пусть так и будет; мы сделаем, как вы хотите."
97. После того я послал за Мастером Госпиталя и, так как бароны сказали, чтобы я говорил за всех, я сказал ему: "Мастер, вы прибыли сюда, чтобы служить, во-первых Богу, а потом мне, в завоевании, осуществляемом нами. Знайте теперь, что я и дворяне желаем сделать то, о чем вы меня просили; однако, для нас это представляет некоторую трудность, поскольку мы совершили уже раздел, и большая часть тех, кто получил долю, ушла домой; но несмотря на это, мы дадим вам вашу долю, равную доле тридцати рыцарей, и внесем ее в книги вместе с другими, и, кроме того, дадим вам свою собственную хорошую и достойную ферму. Другие, однако, не могут дать вам фермы, но вместо этого дадут вам соразмерными долями земли, каждый из них предоставит из добычи долю, равную доле тридцати рыцарей. Поступая таким образом, я выказываю вам такую же честь и даю столь же хорошую часть, какую имели и рыцари Храма, которые были здесь со мной." После чего Мастер со своими рыцарями встал и пожелал поцеловать мою руку; я не позволил ему этого сделать, только прочим братьям. После этого они сказали: "Мой повелитель, поскольку вы выказали Мастеру, Госпиталю и нам самим столь великую благосклонность, мы просим вас дать нам также часть полученного добра и зданий, чтобы жить?" Тогда я со смехом обратился к баронам и сказал: "Что вы думаете об этом новом прошении Мастера и братьев?" "Мой повелитель", сказали они, "такое не может быть сделаны; те среди нас, у кого есть деньги и товары, конечно, не отдадут их; что касается зданий, нужно, чтобы они у них были, или, по крайней мере, земля, чтобы их строить." "Если я найду к этому средство", сказал я, "и это ничего не будет вам стоить, вы согласитесь?" Они все согласились. "Давайте тогда дадим им верфь; там уже есть стены, и они смогут строить внутри хорошие здания; а по поводу товаров, я подарю им четыре галеры, которые прежде принадлежали королю Мальорки, а теперь принадлежат мне, так, чтобы они имели долю всего." Мастер и братья были очень рады и целовали мне руки, сами братья обильно плакали, тогда как епископ и бароны были довольны удачным соглашением, которое я устроил.