Где-то близко должен быть и берег. Тишину вспарывают одна-другая пулеметная очередь. Отчетливо видим, как с дульца пулемета срываются огоньки выстрелов. Очереди проносятся перед самым носом лодки. Следующая очередь, возможно, будет уже нашей. Снова ракета. Мертвенно-бледным светом освещает она прибрежные кусты и, не догорев, с шипением падает в воду. Берег уже близко, но не виден. В эти мгновения хочется сжаться в комочек, стать невидимкой. Неужели заметили? Пригибаемся. Внутри все напряглось, замерло. Зубы начинают непроизвольно выстукивать дробь. Почти сгибаемся пополам, наклоняемся к самым бортам. Что-то сейчас будет? Высвобождаю руку, напрягаюсь в ожидании команды покинуть лодку и плыть к берегу. Дышинский медлит. С берега гремит еще очередь, но она проходит за кормой. Не заметили. Как говорят, пронесло. И вот, наконец, по обоим бортам лодки мягко зашуршали камыши. Пытаюсь достать веслом дна — не тут-то было. Не достает. Подтягиваем лодку, держась за камыши. Хоть и медленно, но приближаемся к невидимому берегу. Становится все мельче и мельче. Почти все спускаемся в воду и толкаем, соблюдая осторожность, лодку, боясь даже вздохнуть полной грудью. Холод стискивает тело, и хочется побыстрее выскочить на берег. На наше счастье, грунт в основном твердый. Ноги ощущают приятную опору из песка и мелкой гальки. Наконец, днище лодки мягко зашуршало по песку. В лодке остаются только саперы, мы же с оружием на изготовку идем к берегу. То затаиваемся, то снова идем. Пока тихо. Но не обманчива ли эта тишина? Не взорвется ли она жгучими пулеметными очередями, всполохами разрывов вражеских гранат? Осторожно выходим из реки. Рассредоточиваемся, ложимся на прибрежный песок, обратившись в слух и зрение. Хотя и спокойно, но на всякий случай принимаем положение для стрельбы. Всматриваемся в темноту. Но не видно ни зги. Принимая все меры предосторожности, ползком обследуем песчаную полосу почти на ощупь. С трех сторон кусты, как будто ничего подозрительного. Выстрелов нет. Тишина. Внутри ликование. Натыкаемся на полуотрытую немцами ячейку, около нее устанавливаем пулемет. Постепенно из лодки переносим все содержимое, и она вскоре покидает нас. Итак, мы одни. Пути назад нет. Да мы об этом и не думаем. Не до этого. Теперь надо врыться в землю. Теперь у нас пока нет ни флангов, ни тыла. Опасность следует ожидать со всех сторон.
Справа от нас начинает бить пулемет. Соседство не из приятных. Оттуда же изредка взлетают ракеты. Решаем сообща, как вести себя с нашими «соседями». После короткого обсуждения пришли к выводу, что пока немцам не будем мешать. Мы уничтожим их в тот момент, если вдруг они обнаружат плывущих. Сами же постепенно принимаем солдатский облик — по-настоящему обулись и оделись, стало уютнее, теплее. Теперь наипервейшая наша задача — обезвредить пулеметчиков, а еще лучше — взять их как «языков». Их надо снять бесшумно. Командир дает приказ группе в составе четырех человек под командой Скляренко идти на сближение и быть готовым к нападению на пулеметчиков.
Группа уходит. Медленно текут минуты. Уже дважды Дышинский сигналил фонариком в сторону левого берега. Наконец настороженное ухо улавливает что-то похожее на всплеск. Тотчас же вверх поползла осветительная ракета, вырвав из темноты буксируемые лодки с солдатами передового эшелона пехоты. На реке не спрячешься, не за что, и лодки видны как на ладони. Зло, скороговоркой застучал пулемет и неожиданно, словно натолкнувшись на что-то, смолк. Все напряглись, приготовились — сейчас что-то будет, что-то произойдет. По-прежнему тихо. Вскоре Скляренко докладывал Дышинскому, что пулемет в наших руках, а ракеты будут бросать пока наши разведчики.
Первый успех окрылил нас. А вот подошли и лодки. Вскоре из них сходила на берег наша пехота. С помощью разведчиков стрелки рассредоточивались, постепенно расширяя маленький наш плацдарм. Это был первый кусочек отвоеванной нами советской земли на правом берегу Днепра.
Прошло не более двух-трех часов, как мы покинули родной берег, а казалось, пролегла целая вечность.
Все совершенное было чрезвычайно важным, но для нас — это только первая часть выполненной задачи. К сожалению, пулеметчиков живыми взять не удалось, а нам нужен «язык». Вскоре покидаем и этот клочок берега, который еще недавно был враждебным, а теперь стал не только нашим, но и обжитым, служившим нам вторым домом. Снова нашей группе предстояло уходить от своих. А это всегда нелегко. Перед уходом Дышинский договаривается с офицерами о сигналах связи.