– Где Кортес? – спокойно произнес он, но в его безразличном голосе Катрин услышала что-то зловещее.
– Спит, я полагаю… – прошептала она.
– А ты?
– Я? – растерялась Катрин. – Я тут мартини уничтожаю.
– Алкоголичка, – пригвоздил Орлов и сухо добавил: – Ты же не сомневалась, что я вернусь?
– Я не думала об этом. – Катрин была почти уверена, что говорит правду. Его возвращение говорило ей о многом. А прежде всего о том, что она для него – главное. Хотя, наверно, не сама Катрин, а то, что она – не в постели Мигеля.
– Не думала?!
Неожиданно Орлов толкнул Катрин к кухонному столу, прижав ее к нему своим телом. Край столешницы впился ей в поясницу. – А о чем, с твоего позволения, ты думала? О чем ты думала, когда разыгрывала свой омерзительный спектакль? Ты уверена – я схожу с ума от ревности?! Дорогая, ты глубоко заблуждаешься! Да мне плевать, трахаешься ты с этим кретином или нет!
– Плевать? – уронила ядовито Катрин. – О да, я обратила внимание – тебе плевать! Так, знаешь, бросается в глаза. А ну, отпусти меня, – Катрин попыталась освободиться. Хоть она и храбрилась, ее сердце колотилось с такой силой, что ей казалось – он должен слышать его удары. С одной стороны, ситуация ее забавляла – дразнить его было интересно, а с другой – в воздухе разливалась опасность – так нарастает удушливая тяжесть перед грозой.
– Отпусти, – повторила Катрин и искоса посмотрела на Орлова из-под длинных ресниц. Этот возможно и неосознанно манящий взгляд взбесил его окончательно.
– Сейчас, – глухо откликнулся Орлов. Он запустил палец за вырез ее платья и слегка потянул. Катрин замерла, польщенная щекочущей самолюбие мыслью – ну, может, и не покорный раб, но все же оторваться от нее не в силах, как бы ни грызла его проклятая ревность.
– Значит, плевать? – Ее насмешка уже не маскировалась под невинность.
Он помедлил лишь одну секунду, а потом рванул вниз декольте. Тонкий шелк моментально треснул.
– Ты порвал мне платье! – завизжала Катрин в гневе. – Убери руки, скотина! Уматывай к своей проститутке!
Лицо Орлова перекосила язвительная ухмылка.
– Что, Кортес делает это лучше меня? Аккуратнее? – пробормотал он. – Но если он притомился и спит, почему бы тебе не дать мне?
– Дать тебе?! – ее губы свела нервная гримаса. – Это что за тон?.. Пошел вон!
Она уперлась руками ему в грудь и попыталась отстраниться – не получилось. Но тут произошло нечто, чего Катрин совсем не ожидала. Орлов ударил ее по лицу, настолько сильно, что у нее зазвенело в голове. Такое он позволил себе впервые за долгие годы их связи.
– Скотина, – она держалась рукой за немеющую щеку, – пьяная скотина.
– Да, я скотина, – он выламывал ей плечи с такой силой, что она вскрикнула:
– Мне больно!
– Больно? Ах, тебе больно? – хищно оскалился он и засмеялся. – Ты еще не поняла – как тебе сейчас будет больно, прекрасная и гордая Катрин… Ты ведь гордая? Тогда ты заткнешься и будешь терпеть. А впрочем, можешь орать – все равно тебя никто не услышит.
Как ни печально, но Катрин знала, что он прав. Кричать бесполезно – отец Антона давным-давно отгородился от шумной компании сына идеальной звукоизоляцией, угробив на нее уйму денег. Витражная дверь кухни – единственная брешь в этом бастионе, но с учетом остальных преград практически бесполезная. Катрин чуть не расплакалась. Плохи ее дела. Но возможно, ей удастся образумить его?
– Андрей, давай поговорим, – дрожащим голоском произнесла она, но он ее не слышал. Орлов был занят. Его рука оказалась у нее под платьем, и он опять злобно ухмыльнулся.
– Ого, принцесса! Что у тебя здесь? Для кого ты это нацепила? – он начал сдирать с нее чулок.
– Пусти! – Катрин попыталась лягнуть его ногой, но неудачно. Тончайшая паутинка неслышно упала на мрамор. Потом туда же полетело и ее белье.
– Так-то лучше! Ближе к твоей сути… Так и кто же здесь, с позволения сказать – про-сти-тут-ка? – последнее слово он произнес с видимым удовольствием, отчеканив его по слогам прямо ей в лицо. – Давай, Катрин, ноги раздвинь. У тебя это хорошо получается.
– Да как ты смеешь! – оскорбилась Катрин, все еще пытаясь отпихнуть его. – Я уж и чулки надеть не имею права без того, чтобы меня обозвали шлюхой?!
– О правах ты хорошо помнишь. А как насчет обязанностей? Ты собираешься выполнять обязанности? Обслужила Кортеса? Теперь моя очередь.
– Андрей, что ты говоришь, ради бога! – взмолилась Катрин. Наконец до нее дошло, что в стремлении отплатить ему она явно перестаралась. У Орлова, похоже, помутился рассудок. Грубость любовника не просто удивляла, Катрин по-настоящему испугалась. Она не знала его таким. Ироничный и язвительный, он никогда не был жестоким, словно революционный матрос. Его взгляд, неподвижный и ледяной, в котором вообще отсутствовали какие-либо чувства, приводил Катрин в ужас.