– Алена, – выпалил он практически непроизвольно. – А у тебя какие планы на вечер?
В ее зеленых глазах зажегся вопрос, а на щеках – румянец.
– Не знаю, – пролепетала она.
– Хочешь пойти со мной?
– Ой, – смутилась девушка. – Неудобно как-то…
– Ерунда, – отмахнулся Сергей. – Это просто вечеринка.
– Неудобно, – повторила девушка. – Одна в мужской компании…
– Какие глупости, – удивился Сергей. – Кто говорит про мужскую компанию? Ланской, можно сказать, почти женат, они с Анной живут вместе давно, да и еще есть одна парочка… – он поморщился. – Так что присутствие как минимум двух дам я гарантирую… если, конечно, тебе это так важно.
– Ну, если вы считаете, что это удобно…
И чего ломается? Ведь все равно поедет, он в этом не сомневался ни минуты. Надо сказать, Сергей Булгаков, один из ведущих хирургов отделения неотложной нейрохирургии Склифа, придерживался весьма невысокого мнения о женщинах вообще и медсестрах в частности. «Покажите мне женщину умную и верную, и клянусь, я женюсь на ней!» Никто не показывал Булгакову такой женщины, и его женитьба откладывалась на неопределенный срок, но не заметить влюбленность девушки он не мог никак. Алена совсем недавно работала в отделении, и угораздило же ее втрескаться в Булгакова… Она застыла с открытым ртом, впервые увидев его высокую, под два метра, фигуру с мощным разворотом плеч. Юная медсестра не могла отвести взгляда от его чеканного римского профиля и веселых васильковых глаз. Когда он смеялся, то морщил чуть широковатый в переносице нос и ерошил светлые волосы.
Способные соображать пациентки в его присутствии становились сразу же томными и кокетливыми, даже если из них хлестала кровь. Когда Булгаков появлялся в приемном покое, дамы замолкали – как медперсонал, так и пациентки. Надо отдать ему должное, Сергей Булгаков не оставался безучастным к такому вниманию. Любая хорошенькая мордашка могла рассчитывать на его благосклонность, но другой вопрос – что за этим следовало. А следовал равнодушный поцелуй на прощание и фраза типа «Пока, детка, я позвоню как-нибудь». Понятно, он не звонил.
– Сергей Ростиславович, – в ординаторскую заглянула вторая медсестра, – там девочку привезли, под машину попала. Травма черепа. На экзамен шла, наверное. В сумке конспекты…
– Где она? – спросил Сергей, нехотя поднимаясь со стула, и залпом допивая остывший кофе.
– Во второй операционной… Снимок мы сделали.
– Честно говоря, я надеялся, на сегодня все… – устало пробормотал он.
– Теперь уж точно все, – утешила его Алена, – без пяти восемь…
…– Объявляется посадка на рейс 411 Аэрофлота «Москва-Рига», – ему показалось, чувственный голос раздался прямо над ухом, заглушив музыку. Бар был почти пуст. Звучало страстное танго в исполнении Грейс Джонс – воспоминание о роковой и порочной любви. «Tu cherches quoi? À rencontrer la mort?[4]» Молодой мужчина, лет тридцати пяти, потягивал коньяк, наблюдая за сидящей перед ним девушкой.
– Почему ты молчишь? – спросил он.
– Потому что меня раздражает выражение твоего лица, – ответила девушка, но в ее голосе звучало не раздражение, а скорее, недоумение и печаль. Девушка была невысокая, худенькая, с темно-золотистой гривой волос. Чуть косящие зеленовато-карие глаза придавали ее взгляду выражение диковатой отрешенности.
– Мне жаль, что ты едешь без меня, Лисик, – сказал он, накрывая ладонью ее пальчики, унизанные множеством тонких серебряных колец.
Девушка неторопливо сделала глоток дайкири – крепкого коктейля с ромом.
– Я предлагала тебе ехать со мной. Ты отказался. Но я не смогу поехать в другое время. Я так давно мечтала побывать у друзей в Майори.
– Сейчас – никак, – с искренним сожалением покачал головой ее визави. – У меня работа.
– Это я уже слышала, – уронила она, вставая. – Объявили мой рейс, пойдем.
– Послушай, – в глазах мужчины светились нежность и грусть. – Я не хочу, чтобы ты уезжала. Как я тут без тебя?..
Девушка, которую он назвал Лисик, снова опустилась на стул, не выпуская из рук небольшого кожаного рюкзака. Ей показалось на пару секунд – сейчас он скажет те самые важные слова. Но мужчина молчал, покачивая в руке круглый бокал, в котором плескались остатки коньяка. Он продолжал молчать, когда повторно объявили посадку на ее рейс. Наконец она поняла, что ждать – пустая трата времени.