По военно-административному делению Белоруссии, введенному оккупационными властями, Витебская область была включена в состав зоны армейского тыла группы армий «Центр». В насаждении оккупационного режима военная администрация опиралась на местных коллаборационистов и созданную ею профашистскую периодическую печать.
Еще 11 апреля 1941 года рейхсфюрер СС Г. Гиммлер издал указ, по которому все дивизии безопасности становились одновременно и органами административного управления на оккупированных территориях и должны были строго придерживаться распоряжений Верховного командующего тылом войск группы армий «Центр» пехотного генерала Макса фон Шенкендорффа. По существу он получил право претворять в жизнь политику «окончательного решения еврейского вопроса» в оккупированных районах Восточной Белоруссии. В распоряжениях, изданных М. Шенкендорффом 7 и 13 июля 1941 года, излагались основные детали немецкой модели первого этапа — геттоизации — на пути к тотальному уничтожению евреев Восточной Белоруссии. Той самой модели, которая была тщательно разработана нацистами и апробирована, «обкатана» ими на евреях оккупированной Польши: создание юденратов (еврейских советов), проведение всеобщей регистрации евреев, обозначение их опознавательными знаками из желтой ткани в форме шестиконечной звезды или круга, переселение в специальный жилой район, введение принудительного бесплатного труда и многое другое. Распоряжения М. Шенкендорффа были обязательны к исполнению. Может быть, потому специального приказа о создании гетто в Витебске, как и в некоторых других городах, не было.
В еврейский совет (юденрат) немецкая администрация назначала лиц наиболее авторитетных, самых уважаемых среди еврейского населения. И обязательно коренных горожан, а не беженцев. Для оккупантов они, кроме всего прочего, были заложниками. И председатель, и члены юденрата, конечно же, были назначены с подачи Л. Брандта, отлично знавшего витебскую интеллигенцию. Об одиозной личности Л. Брандта мы еще расскажем читателям.
В юденрат Витебского гетто входили Д. С. Блен (директор Дома художественного воспитания детей), Каган (учительница немецкого языка средней школы № 7), Лейтман (бухгалтер артели, химик), Бейзерман (учительница средней школы № 7), В. Т. Цадикман, И. О. Глезерман, Д. X. Гинзбург[19].
«Староста, его заместитель и все прочие, принадлежащие к еврейскому совету, лично отвечают за все случившееся внутри еврейского поселения в том случае, когда их действия направлены против немецких властей, немецкой полиции и их распоряжений…».
Никаких прав, а уж тем более возможностей, у юденрата не было. Говорить о каком-либо еврейском самоуправлении не столько смешно, сколько кощунственно. Отказ от участия в юденрате означал подписание себе смертного приговора. Конечно же, хотелось жить.
17 июля по приказу военного командования на стенах домов было расклеено объявление, в котором говорилось о том, что все евреи, а также евреи наполовину и на одну четверть, то есть такие, которые происходили от смешанных браков во втором или даже третьем поколении, все «сожительствующие» с евреями или еврейками должны зарегистрироваться до 18 часов 20 июля. Кто не зарегистрируется — будет расстрелян[20].
Люди, приученные подчиняться приказам, внесли свои фамилии в регистрационные списки. Безусловно, они ни сном, ни духом не ведали, чем это им грозит. И даже те, у кого только бабушка или дедушка, которых внуки не застали в живых, были евреями, приходили регистрироваться и называли свои русские, белорусские, польские фамилии. Перепись еврейского населения проводили члены юденрата.
Каждый еврей должен был пришить к своей одежде на груди с правой стороны и сзади на спине круг из желтой ткани диаметром 10 сантиметров.
Чтобы избежать репрессий по отношению к евреям, юденрат принялся за работу очень добросовестно. Вскоре списки из 16 тысяч фамилий были тщательно составлены и переданы в комендатуру.
О том, как проходила регистрация, рассказывает Г. В. Шантырь: «…это был двор недостроенного дома, стояла толпа, я увидел там знакомых. Мы не боялись тогда немцев. Ощущение было, что это ненадолго. Немного перетерпеть, и скоро нас освободят. Никакой охраны при регистрации не было. Вопросы задавали самые простые, даже адрес не спрашивали. Приходить надо было с советским паспортом, по нему записывали национальность. Регистрация шла много дней…»[21]
19
Материалы об уничтожении евреев. Витебский областной краеведческий музей (далее по тексту — ВОКМ), инв. № 7789.
21
Свидетель Г. В. Шантырь. Вестник еврейского университета в Москве. — М.: 1993, № 4. — С. 228.