Оставшись одни, Баст и Хронист обменялись долгим взглядом поверх стойки. Единственным звуком, нарушившим тишину, было хлопанье задней двери.
Баст в последний раз покрутил в руках получившийся венок, разглядывая его со всех сторон. Поднес к лицу, словно собирался понюхать. Но вместо этого набрал полную грудь воздуха, зажмурился и подул на листья остролиста, так бережно, что они едва шевельнулись.
Баст открыл глаза, улыбнулся очаровательной виноватой улыбкой и подошел к Хронисту.
– На, держи! – сказал он, протягивая венок сидящему человеку.
Хронист не шелохнулся.
Баста это не смутило.
– Ты не заметил, тебе было не до того, потому что ты упал на четвереньки, – сказал он вполголоса, – но когда ты рванулся прочь, он рассмеялся. Рассмеялся от души, целых три раза. У него такой чудный смех! Точно спелый плод. Точно музыка. Я уже несколько месяцев не слышал его смеха.
Баст снова протянул ему венок из остролиста и застенчиво улыбнулся.
– Так что это тебе. Я вложил в него все ведовство, какое знаю. Поэтому он надолго останется зеленым и не завянет куда дольше, чем ты мог бы представить. Я собрал остролист должным образом и сплел венок своими руками. Нарочно срывал, нарочно собирал, нарочно заплетал.
Он держал венок на вытянутой руке, точно смущенный подросток с букетом.
– Держи! Это дар от чистого сердца. Я вручаю его без умысла, без обязательств, без задних мыслей.
Хронист опасливо протянул руку и принял венок. Он посмотрел на него, повертел в руках. Красные ягоды гнездились в темной листве, точно самоцветы, а ветки были сплетены таким хитроумным способом, чтобы все шипы торчали наружу, а не внутрь. Хронист опасливо надел венок на голову, и тот сел как по мерке.
Баст ухмыльнулся.
– Многая лета владыке Безумия! – вскричал он, вскинув руки. И радостно рассмеялся.
Хронист тоже невольно улыбнулся и снял венок.
– Так что, – негромко спросил он, опуская руки на колени, – значит, между нами все улажено?
Баст озадаченно склонил голову набок.
– Прошу прощения?
Хронист, похоже, смутился.
– Ну, то, о чем ты говорил тогда… сегодня ночью…
Баст, похоже, удивился.
– О нет! – серьезно ответил он и покачал головой. – Нет-нет! Ни в коем случае! Ты мой, мой до мозга костей. Ты – орудие моего желания.
Баст оглянулся на дверь кухни, и лицо его исказила горькая гримаса.
– А чего я желаю – это ты знаешь. Заставь его вспомнить, что он не просто трактирщик, пекущий пирожки!
Последнее слово он словно выплюнул с отвращением.
Хронист нервно заерзал на стуле, глядя в сторону.
– Я до сих пор не понимаю, что я могу сделать…
– Ты сделаешь все, что сможешь. Ты вытащишь его из скорлупы, в которую он забился. Ты заставишь его пробудиться! – сказал Баст яростным шепотом.
Он положил руку на плечо Хрониста, голубые глаза прищурились – совсем чуть-чуть.
– Ты заставишь его вспомнить все! Понял?
Хронист поколебался, потом взглянул на остролистовый венок, лежащий у него на коленях, и чуть заметно кивнул:
– Я сделаю все, что смогу.
– А большего и никто из нас сделать не может, – сказал Баст, дружески хлопнув его по спине. – Кстати, как плечо?
Книжник подвигал плечом. Движение выглядело странным и неуместным, потому что все его тело при этом осталось застывшим и неподвижным.
– Онемело. Холодное. Но не болит.
– Ну, этого и следовало ожидать. Я бы на твоем месте особо не тревожился.
Баст ободряюще улыбнулся ему.
– Ваша жизнь чересчур коротка, чтобы волноваться по пустякам!
Они сели завтракать. Картошкой, тостами, помидорами и яичницей. Хронист наелся от души. Баст лопал за троих. Коут суетился по хозяйству, бегал за дровами, топил печку для пирогов, разливал по кувшинам остывающий сидр.
Он как раз нес к стойке пару кувшинов, когда на деревянном крыльце послышался топот башмаков – громче любого стука в дверь. И в следующую секунду в дверь вломился ученик кузнеца. Ему едва сравнялось шестнадцать, однако он уже был одним из самых высоких мужчин в городке, широкоплечий, с мощными руками.
– Привет, Аарон, – спокойно сказал трактирщик. – Прикрой дверь, а? А то на улице пыльно.
Пока ученик кузнеца закрывал дверь, трактирщик с Бастом в четыре руки дружно и сноровисто запихали большую часть остролиста за стойку. К тому времени, как ученик кузнеца снова обернулся в их сторону, Баст вертел в руках маленький недоплетенный веночек, пустяковую игрушку, какую плетут затем, чтобы руки не скучали без дела.