По правде говоря, за последние несколько дней я тайком добыл по волоску каждого из них. Так что я в минуту мог без труда изготовить импровизированный поисковый маятник для любого из членов группы. Но, учитывая винтийские суеверия, я сомневался, что им будет приятно знать эти подробности.
– Ну, а мы им что скажем? – Геспе ткнула Дедана в грудь тыльной стороной кисти, ее костяшки гулко стукнули по твердому кожаному нагруднику.
– Как вы думаете, сумеете ли вы их убедить, что вы – охранники каравана, которые недовольны своей работой и решили пойти в разбойники?
Дедан фыркнул.
– Черт, да я и в самом деле пару раз об этом подумывал!
Увидев лицо Геспе, он фыркнул еще раз:
– Вот только не говори, будто сама никогда не думала о том же! Оборотами идти под дождем, жрать одни бобы, спать на земле – и все это за пенни в день? – он пожал плечами. – Зубы господни! Да я вообще удивляюсь, как половина из нас до сих пор не ушла в леса.
Я улыбнулся.
– У тебя неплохо получается.
– А с ним что? – Геспе указала на Темпи. – Никто не поверит, что он решил податься на вольные хлеба! Адемам платят в десять раз больше, чем нам.
– В двадцать! – буркнул Дедан.
Я как раз думал о том же.
– Темпи, что ты станешь делать, если тебя поймают разбойники?
Темпи задергался, но ничего не ответил. На миг взглянул на меня, потом отвел глаза вниз и в сторону. Я не мог понять, то ли он размышляет, то ли попросту смутился.
– Если бы не его красная одежда адема, ничего особенного в нем бы не было, – сказал Мартен. – Даже меч его в глаза не бросается.
– Да уж, он не выглядит в двадцать раз лучше меня, это точно!
Дедан сказал это вполголоса, но достаточно громко, чтобы услышали все.
Меня тоже заботил внешний вид Темпи. Я несколько раз пытался втянуть адема в разговор, в надежде обсудить с ним эту проблему, но это было все равно что пытаться поболтать с кошкой.
Однако тот факт, что Темпи не знал слова «миля», навел меня на мысль о том, о чем мне следовало подумать прежде. Атуранский язык для него не родной. После того как я сам еще недавно пытался освоить сиарский в универе, я прекрасно понимал того, кто предпочитает помалкивать, а не говорить, выставляя себя на посмешище.
– Ну, он может попробовать им подыграть, так же как и мы, – неуверенно предложила Геспе.
– Трудно убедительно врать на языке, который ты плохо знаешь, – сказал я.
Светлые глаза Темпи устремлялись по очереди на каждого из говорящих, но сам он ничего не сказал.
– Люди склонны недооценивать тех, кто плохо говорит, – сказала Геспе. – Может, ему попробовать просто… ну… притвориться дурачком? Сделать вид, будто он потерялся?
– Притворяться-то ему особо не придется, – негромко пробубнил Дедан. – Достаточно просто быть дурачком.
Темпи взглянул на Дедана, по-прежнему ничего не выражая, но более пристально, чем прежде. Он неторопливо вздохнул и заговорил.
– Молчать не глупо, – сказал он ровным тоном. – А ты? Всегда говоришь. Ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля.
Он одной рукой изобразил открывающийся и закрывающийся рот.
– Всегда. Как собака всю ночь лаять на дерево. Хочет быть большой. Нет. Просто шум. Просто собака.
Мне, конечно, не стоило смеяться, но он застал меня врасплох. Отчасти потому, что я привык думать о Темпи как о человеке тихом и пассивном, а отчасти потому, что он был абсолютно прав. Если бы Дедан был собакой, то именно такой, которая непрерывно гавкает не по делу. Гавкает просто затем, чтобы слышать собственный лай.
И все равно, не стоило мне смеяться. Но я рассмеялся. И Геспе тоже рассмеялась. Она попыталась это скрыть, вышло еще хуже.
Лицо у Дедана потемнело от гнева, он вскочил на ноги.
– Подойди-ка сюда и повтори свои слова!
Темпи, все с тем же равнодушным лицом, встал, обошел костер и остановился напротив Дедана. Впрочем… если сказать, что он остановился напротив, вы получите неправильное впечатление. Обычно люди во время разговора стоят на расстоянии вытянутой руки. А Темпи подошел к Дедану буквально вплотную. Чтобы подойти еще ближе, ему пришлось бы обнять Дедана или взобраться на него.
Я мог бы соврать, будто все произошло слишком быстро и я не успел вмешаться, но это было бы неправдой. Проще всего сказать, что я не сумел придумать простого способа развести ситуацию, и это будет правдой. Но на самом деле к этому времени я и сам был сыт Деданом по горло.
А главное, за все время это была самая длинная речь, которую я слышал от Темпи. Впервые с тех пор, как я с ним познакомился, он вел себя как человек, а не как немая ходячая кукла.