– Просто чуть-чуть магии. Я как бы протягиваю волшебную ниточку, которая связывает эти два предмета.
Элкса Дал проглотил бы язык от такого объяснения, но я продолжал:
– Я могу связать эти две веточки, так что когда я потяну за свою…
Я подошел к его половинке прутика, лежащей на земле. Я поднял свою половинку, и второй прутик тоже поднялся в воздух.
Демонстрация произвела желаемый эффект. Две половинки прутика, движущиеся вместе, выглядели как самая примитивная марионетка на свете. Ничего страшного.
– Это совсем как невидимая веревочка, только она ни за что не зацепится и не запутается.
– А сильно ли она будет меня тянуть? – опасливо спросил Мартен. – Мне не хочется, чтобы она сдернула меня с дерева, когда я буду в разведке!
– Но на другом-то конце – всего лишь я, – ответил я. – И я не стану сильно тянуть, только чуть-чуть подергаю. Как поплавок на леске.
Мартен перестал крутить рукой и несколько расслабился.
– Это я просто от неожиданности, – сказал он.
– Это я виноват, – сказал я. – Надо было тебя предупредить.
Я подобрал веточку, обращаясь с ней нарочито небрежно. Как будто это была обычная палочка. Разумеется, это и была всего лишь обычная палочка, но Мартена необходимо было успокоить на этот счет. Как сказал Теккам, нет на свете ничего сложнее, чем убедить кого-то в непривычной истине.
Мартен научил нас обращать внимание на потревоженную листву или иголки, находить камни, на которые кто-то наступил, видеть поврежденный мох или лишайник.
Старый следопыт оказался на удивление хорошим учителем. Он не перегружал нас бесполезной информацией, не разговаривал с нами свысока и не имел ничего против, когда мы задавали вопросы. Даже то, что Темпи плохо владел языком, его не смущало.
И все равно на это ушло несколько часов. Добрых полдня. А потом, когда я думал, что мы наконец закончили, Мартен повернул назад и повел нас обратно к лагерю.
– Мы же тут уже проходили, – сказал я. – Если уж практиковаться, давайте практиковаться в нужном направлении!
Мартен не обратил внимания на мои слова и пошел дальше.
– Говорите, что вы видите.
Шагов через двадцать Темпи указал пальцем.
– Мох. Мой нога. Я шел.
Только тут до меня дошло, и я начал обращать внимание на следы, оставленные мной и Темпи. В течение следующих трех часов Мартен вел нас через лес шаг за шагом, тыкая носом во все, что мы оставили за собой, выдавая свое присутствие: содранный лишайник на стволе, сдвинувшийся под ногой камень, светлое пятно на потревоженной лесной подстилке…
Хуже всего были полдюжины ярких зеленых листиков, изодранных в клочья и разбросанных ровным полукругом. Мартен вскинул бровь, я покраснел. Я сорвал их с соседнего куста и машинально изорвал, слушая объяснения Мартена.
– Думайте дважды, ходите с оглядкой, – говорил Мартен. – И присматривайте друг за другом!
Он окинул взглядом нас с Темпи.
– Мы затеяли опасную игру!
Потом Мартен научил нас прятать следы. Быстро стало очевидно, что плохо спрятанный след зачастую сильнее бросается в глаза, чем обычный. Так что следующие два часа мы учились скрывать свои ошибки и распознавать ошибки, которые пытались скрыть другие.
И только когда день уже клонился к вечеру, мы с Темпи начали наконец обыскивать этот участок леса, площадью побольше многих баронских владений. Мы шли челноком, вплотную друг к дружке, высматривая любые знаки разбойничьей тропы.
Я думал о долгих днях, которые ожидали нас впереди. А я-то думал, будто поиски в архивах скучны и утомительны! Да по сравнению с поисками сломанного сучка в этой чаще поиски схемы грама – это все равно что за булочкой к пекарю сбегать!
В архивах у меня был шанс найти мимоходом что-то интересное. В архивах были мои друзья: болтовня, шутки, теплые отношения… Покосившись на Темпи, я подумал, что могу пересчитать все слова, которые он произнес за сегодня, – ровно двадцать четыре – и все те случаи, когда он встретился со мной взглядом, – ровно три.
И сколько времени на это уйдет? Десять дней? Двадцать? Тейлу милосердный, а если придется проторчать тут целый месяц? Не сойду ли я с ума?
И когда, поглощенный этими размышлениями, я внезапно увидел кусок коры, сбитый с дерева, и подозрительно примятую траву, я ощутил огромный прилив облегчения.
Не желая обнадеживать себя прежде времени, я жестом подозвал Темпи.
– Ты что-нибудь видишь?
Он кивнул, потянул себя за ворот рубахи и указал на замеченную мною траву. И потом еще на ободранный корень, торчащий из земли, которого я не приметил.
У меня аж голова пошла кругом от облегчения. Я подергал дубовый прутик, посылая сигнал Мартену. Подергал я его очень аккуратно, не желая снова вогнать его в панику.