Рука устала рубить мечом. Большой палец так много нажимал [на курок], что его ноготь кровоточил. Голос застревал в горле, словно свернувшаяся кровь в сосудах. От [сильного] жара останавливалось дыхание в груди. Храбрецы Турана, /351/ по справедливости восхвалявшие забульцев, в конце дня отступили. Войско [сего] раба могло спокойно вздохнуть. На устах [у всех] — хвала и благодарность Аллаху. Около захода солнца я сказал стрелку Пахлавану Касиму, который был с людьми Шайхланга и считал ту область заслуживающей [внимания]: «Съезди на западный участок поля боя и выбери место, откуда мы могли бы выбраться из этой погибели».
Упомянутый уехал, осмотрел западный участок и сообщил [нам], что в той стороне стоят свыше пятисот конников. [Тогда сей] раб поднялся из того оврага на высокое место, увидел площадку, куда можно было забраться. Вернулся назад, привязал на спину одному из отважных бойцов раненого Малика Мухаммеда и одновременно с пятьюдесятью людьми выбрался из реки Паранд. Конники Турана предприняли атаку. [Сей раб] приветствовал их появление множеством стрел. [Через] некоторое время все [наши] раненые выбрались из этой трясины. Бой вокруг стих. Однако Кара-оглан и бахадуры, находившиеся с западной стороны поля сражения, завязали бой. Часть людей отражала их атаки. Остальные привязали к седлам коней раненых и убитых, у которых были родственники. У каждого из убитых [предварительно] отделили головы от тел, опасаясь, чтобы их не забрало войско неприятеля. [Всего] было убито тридцать человек. Мы забрали двадцать мертвых тел и десять голов. После отъезда еще десять раненых, [находясь] у себя дома на ложе выздоровления, отдали свою душу ее Творцу.
Однако, когда вечер опустил синий занавес, а вращающийся [свод] неба облачился в одежды для ночной прогулки, тот усердный и дерзкий отряд, сражавшийся все время на поле брани словно свирепый лев или хищный волк, принял решение [отойти] в лагерь Кал’а-йи Сабз. В это время [к нам] присоединились Амир Касим, газы, и Амир Саййид-Мухаммад сын Амира Шайха, которых мой брат отправил в сопровождении двухсот молодых лучников и стрелков [из мушкетов нам] на помощь. Когда раздались звуки горна{538}, мы удивились, так как Шахвирди, горнист, был убит. Это Амир Касим-Мухаммад, пока мы выбирались из-под берега, а неприятельское войско было сзади, несмотря на свои пять ранений, старался /352/ вовсю. Случилось так, что один узбек забрал горн. Амир Мухаммад-Касим вырвал [горн] у него из рук. [Тогда] узбек вцепился в его лук. Лук остался в руках узбека, а горн он у него отобрал, да только некому было играть на нем. По тому, как заливался горн, мы узнали о том, что подоспела помощь. Если бы не это, вряд ли мы смогли бы узнать [о прибытии помощи], так были поглощены сражением. Когда подоспевшие [нам на помощь] присоединились к войску, Амир Касим-кази со ста полными сил молодцами вышли вперед. В хвосте войска мы поставили Мир-Саййида вместе с Амиром ‘Али Мухаммад-ходжой, Али Сармади (Саранди) и сто исполнительных воинов. Меня сопровождали с самого начала сорок конников. Еще тридцать воинов я отобрал себе [из тех], что прибыли нам на помощь. На пространстве от [Банд-и] Маудуд на реке Паранд и до головной плотины Хак-и Сафид{539} тридцать раз мы атаковали друг друга. Мы, семьдесят всадников, гнали двести конников Кара-оглана почти до самой пустыни. Они гнали нас обратно в наше войско. Такова была обстановка. Мы подъехали к головной плотине. Малик Махмуд осветил факелами весь свой лагерь. От [самого] лагеря и до плотины стояли храбрые воины. К востоку от реки Паранд и до плотины находилось все узбекское войско. Повсюду, где войска сближались, шла стрельба из луков. В ту ночь многие воины были ранены. Сто славных (так!) раненых богатырей-узбеков продвинулись вперед и закрыли дорогу в гущу леса. Напротив [сего] раба стоял юноша по имени Амир Тимур из эмиров К.ту, который в том сражении явил доблесть и отвагу. Неожиданно ему в грудь попала стрела, и он упал перед конем [сего] бедняка. Когда мы переправились через реку, бахадуры ушли назад. В ту ночь мы вступили в наш лагерь.
Мой брат так заботился о систанцах, что не поддается описанию. Ни из одного дома не доносилось ни звука. Из полутора сотен наших людей погибли сорок человек: тридцать человек пали на поле боя и десять получили ранение и скончались у себя дома. В их числе Джамал Ахмади, известный как Джамал-/353/ султан. Он был убит в сражении. Амир Хусайн ‘Убад-ака, стольник верховного малика, юноша больших способностей, приятной внешности, храбрый, в сражении раненный пулей из мушкета, скончался три дня спустя. Махмуд сын Маудуда Тракуни был убит, Мухаммад-Таки сын Туран-шаха, который был застрельщиком похода на войско [узбеков], также был убит. Из сыновей Хайр ад-Дина Базгира, снискавших известность в Пушт-и Зирихе, погибли два брата. Каждый [в войске] получил множество ранений.