Неожиданно пришло известие о том, что Систан назначили нойонам{560} из рода Джучи и Телим-хану, [особе] знатного происхождения{561}. Несколько дней спустя Телим{562} послал ясаула и потребовал к себе Амира Махмуда. Все братья со своими войсками собрались в укрепленном селении Них. Амир Мухаммад и Амир Максуд, прибыв в Систан, в союзе с систанскими эмирами направились в Кал’а-йи Фатх. Великий малик разрешил им ехать [на встречу с Телим-ханом], написал личное послание, полное [восхвалений] его совершенства. Систанские эмиры уехали в Них и несли службу султанам. Султаны решили: «В этом году мы [больше] не поедем в Систан из цитадели Ниха и Каина, а пошлем туда кого-нибудь из своих старожилов и аталиков». Через неделю они отпустили систанских эмиров в сопровождении Мирза-бека-аталика{563}. Написали дружелюбное послание великому малику, послали также любезную записку с выражением благорасположения Малику Махмуди и [семи] рабу. Амир Саййид-’Али Каини, который уже давно служил посредником между его отцом, Амиром Саййид-Хусайном Кирами (так!) и систанскими маликами и который был независимым министром Дин Мухаммад-хана, отправил письма и выступил миротворцем. Мирза-бек приехал в Кал’а-йи Фатх и гостил [там] несколько дней. С почетом и уважением его проводили назад. Когда он уехал, все эмиры пришли к [великому] малику: «Мы уладили дела Систана таким образом: будем сами давать узбекам какую-то сумму, а барат{564}, скрепленный высокой печатью, пусть приходит. Весь налог с Систана так или иначе /360/ пойдет на благие помыслы. Соизвольте распорядиться так».
Малик начал гневаться: «Больше я не стану касаться дел Систана! Не упомяну [ни разу даже] имени Систан! Не пущу в Систан и своих родственников!»
Амир Махмуд и Амир Мухаммад говорили: «Малик Махмуди и Малик Шах-Хусайн или один из них должен находиться среди нас в Систане, чтобы мы знали, что ваши семьи находятся среди наших семей. Мы устроим сборище в крепости Тагрун. Прочие местности Систана пусть остаются благоустроенными!»
Сколько Малик Махмуди, [сей] раб, Малик Мухаммад, Малик Кубад, Шах-Абу-л-Фатх и Амир Вайс ни увещевали, это ни к чему не привело. Без его согласия мы не решились что-либо предпринять. Из-за своего упрямства, раздражительности, советов людей малосведущих он потерял Систан. Сняв с руки перстень, бросил им: «Вот моя печать! Пишите что хотите и скрепляйте печатью! Но моим родственникам не предлагайте ехать в Систан!»
Эмиры потеряли всякую надежду [убедить его]. Амир Махмуд сказал: «У нас нет ни крепости, ни цитадели! Мы тоже не останемся в Систане, привезем свои семьи в Кал’а-йи Фатх. Если вы передадите эмирам Кал’а-йи Фатх, мы возьмем на себя защиту всего Систана. Вы и малики должны удалиться в крепость Тракун». Это предложение тоже не получило одобрения великого малика. Эмиры Систана, которые были за единство, устыдившись своей искренности и потеряв всякую надежду, вернулись в Пушт-и Зирих и Бар-и Зирих. Малик Махмуди и [сей] раб тоже отказались от Систана, и все сидели бездельничая. Сердце было полно печали от перенесенных трудностей и напрасных страданий — десять лет мы не знали покоя и сна, [все свои силы] отдали совершенно безнадежному делу. Несколько дней спустя это известие дошло до слуха Баки Мухаммад-хана. Он прислал Ишим-бия Самарканди{565} со ста конниками в Систан, и тот увез в Них Мира Махмуда, чтобы тот приготовился к захвату Систана. Великий малик задумался, раскаялся в своем поступке. [Сему] рабу он сказал: «Надо съездить к Амиру Махмуди домой и привезти его, чтобы подготовиться к защите Систана».
После бесконечных разговоров [сей раб] в сопровождении десяти испытанных [в боях] молодцев /361/ выехал в Систан. Случилось так, что в тот самый день Ишим-бий остановился в доме Амира Махмуда со ста всадниками, хорошо разбирающимися в военном деле. Когда мы почти доехали до крепости Тагрун, один человек подтвердил [известие] о приезде Ишим-бия. Мы очень огорчились и отправили к Амиру Махмуду гонца. Амир Махмуд дал нам знать: «Приезжайте, но не как воины!» У [узбеков] шло собрание у восточной стены крепости, где находилась небольшая палатка. Сидело около тридцати-сорока их уважаемых людей, когда [сей] бедняк подъехал к крепости.