Когда Касимджан Ахмад, [мой] старый слуга, поднялся на плато, стражи крепости увидели его. Коменданты крепости подумали, что из пустыни с южной стороны движется войско узбеков, чтобы завладеть крепостью близ земляной насыпи. Всадник, который выехал, чтобы разведать обстановку, был осыпан проклятиями. Нам подумалось, будто находившиеся в крепости проклинали нас. Не дай Бог, если у подножия крепости стоят узбеки, пристанут к нам и у нас не будет возможности уехать в крепость Кал’а-йи Тракун... Поневоле мы все сели на коней и поехали к крепости. Увидев всадников, стражи крепости подняли крик: «Всадники направились в крепость!» Когда мы стремительно поскакали, [люди], находившиеся в крепости, нацелили на нас мушкеты. Одновременно раздались выстрелы из 30-40 мушкетов. Мы все скакали по краю рва. Кто-то из наших спутников крикнул находившимся в крепости: «Это такой-то едет из Кандахара, не стреляйте!» Его крик услыхал Пахлаван ‘Али Каманча, который в то время проживал в крепости Кал’а-йи Фатх. Он запретил воинам: «Прекратите стрелять! Это Малик Шах-Хусайн возвращается из Кандахара!» Тотчас Малик Махмуди, Шах-Мухаммад, Шах-Валад, Шах-Абу-л-Фатх и остальные родственники бросились к нам. Мы были очень рады их видеть. [Сего] раба они увели в крепость и рассказали как должно об отъезде [великого] малика в Ирак. С каждой минутой мои горечь и сожаление становились все острее. Малик Махмуди, сильно соскучившись по мне, держал меня [у себя] два дня. Неожиданно /373/ в Хусайнабад дошла весть [о нашем прибытии], и Вали-Мухаммад-хан послал в Сарабан Халман-бахадура в сопровождении двухсот всадников для того, чтобы они перекрыли дороги в крепость Кал’а-йи Тракун: «Как бы [такой-то] не вступил в крепость Тракун!» Когда так случилось, мы задумались. Пожаловал узбек, которого звали Мирза Мухаммад и который постоянно приезжал к моему брату от Халман-бахадура. Он поздравил Малика Махмуди с возвращением [сего] раба. Это был намек на то, что «ваш брат не привез помощь». Мне вспомнилось, что бахадуры все ночи напролет стерегут дороги [в крепость]. Надо было что-то придумать и прорваться в крепость Тракун. Я выехал из крепости и вызвал к себе Мирзу Мухаммеда. Заведя разговор о том о сем, сказал: «Народ стал свидетелем действительно товарищеского, братского, родственного отношения [сего] раба и моего брата к великому малику. Он же поступил со мной столь вероломно, оставив меня среди чагатайцев. Не подождал [даже], чтобы я [мог] присоединиться к нему, и уехал в Ирак. Теперь я намерен завтра утром заключить с Халман-бахадуром договор о том, чтобы привезти свою семью из крепости Тракун в Кал’а-йи Фатх. [После того] вместе с братом отправляюсь к султану. Крепость Кал’а-йи Тракун, где находится женская часть семьи великого [малика] и другие люди, оставим [чагатайцам]. Больше мы не будем согласовывать [свои действия] с ним. Случилось так по его [вине]. Теперь ты поезжай и привези завтра утром Халман-бахадура в окрестности этой крепости».
Мирза Мухаммад мою серьезность в разговоре приписал искренности сказанного, поспешил с радостной вестью к Халман-бахадуру и передал ему то, что слышал [от меня]. Поскольку [сказанное] было разумно, тот поверил. В тот же миг бахадуры, которые ночами разъезжали по дорогам, прискакали на конях к нему. Он запретил им: «Куда вы поедете — интересующее вас лицо стало нашим союзником. Завтра мы отправляемся, чтобы заключить договор». Богатыри сошли с коней и решили отдохнуть. Когда ночь распустила локоны цвета амбры, а день, словно [птица] Хума, улетел в гнездо заката на запад, я и [мои] спутники сели на коней и, простившись с братом и [другими] родственниками, помчались со скоростью молнии. Люди в крепости Кал’а-йи Тракун еще /374/ не легли спать, когда [сей раб] достиг стен крепости, хотя ехать пришлось более десяти фарсахов. Когда утро сбросило с лица покрывало ночи, а ночь подобрала локоны обмана, которые являются сетями ночной стражи, и отбыла на чужбину, Халман-простак, как условились, сел на коня и подъехал с небольшим отрядом к Кал’а-йи Фатх. Мирза Мухаммад вошел в крепость, чтобы уведомить [сего] раба о его приезде. Когда он пришел к моему брату и спросил о делах, брат сказал ему: «[Малик Шах-Хусайн] той ночью спешно отбыл в крепость Тракун». Мирза Мухаммад страшно удивился: «Он же условился со мной, и я, как обещал, привез Амира Халмана». Малик Махмуди сказал: «Вы перерезали ему дорогу и мешали проехать в крепость Тракун. Вот он и обманул вас, поступив в соответствии с мудрым изречением: ”Война — это обман!”».