[Сей] раб, радуясь этой милости, выехал, чтобы поклониться тому порогу. В стольном городе Исфахане сподобился этого счастья, обратил [на себя] внимание шаха и получил место на больших приемах августейшего и в собраниях в узком кругу. В тот самый день заложили основу базара Мина на [площади] Накш-и Джихан{676}. В течение /415/ двух дней тот базарный ряд был устроен и украшен изделиями из драгоценных камней и другими изящными вещами словно поверхность этого [небесного] свода. После недели пиршеств пришло известие о приезде властелина Турана Мухам-мад-хана{677}. Весь город был разубран. Хан Турана был осчастливлен приемом у светлейшего [шаха], как об этом будет подробно написано в хатима данного сочинения.
В том году [сей раб] находился в августейшей ставке до самого похода на Тебриз. Гази-хана-садра, прибежище саййидов, отправили с посланнической миссией в Турцию{678}.
Малик [Систана] также приехал [в том году] в Исфахан на службу к светлейшему [шаху] и в походе [на Тебриз] находился в августейшей свите. Светлейшему наместнику он сказал нелестные вещи [о сем рабе], пересказ которых явился бы причиной неудовольствия слушателей. Его безжалостность и бесстыдство достигли такой степени, что вся знать Ирана вступилась за [сего] раба.
В то время малик был отпущен шахом, защитником веры, совершить путешествие в Хиджаз. Через месяц после отъезда малика [сей раб] доложил августейшему наместнику правду о [своих] делах. [Шах] отнесся благосклонно и распорядился [о передаче сему] рабу на правах тиула ленных владений маликов Фараха. [Шах] решил также, что пожалует [сему] рабу местность Кана Биш{679} вблизи священного Мешхеда и [сей] раб поживет некоторое время в том райском саду.
Поскольку [сей] раб оставил своих людей в Мешхеде, то со всей поспешностью выехал в Мешхед, но на несколько дней задержался в Казвине. Светлейший наместник занимался в это время в Тебризе рассмотрением дел в местности Ходжа Хушнам и спросил о делах [сего] раба.
Между тем верховный эмир [Хорасана] написал прошение, с которым прибыл к светлейшему [шаху] Мухаммад-бек Бигдили{680}. [В прошении эмир] настоятельно просил, чтобы Малику Шах-Хусайну выделили в Герате на правах тиула какое-нибудь место, дабы он, подобно остальным эмирам, занимался сбором податей в Герате. Это предложение пришлось по нраву светлейшему [шаху], и он отменил [ранее написанную грамоту] о пожаловании на правах тиула Кана Биша близ священного Мешхеда и распорядился: «Мы отдадим [Малику Шах-Хусайну] любую местность, которую Хусайн-хан сочтет достойной /416/ его». Шахскую грамоту на [владение] поместьем Фараха на правах тиула вручили вместе с почетным платьем Кавам ад-Дину Мухаммаду, мустауфи ал-мамалику: «Передай в Казвине Малику Шах-Хусайну».