Первым кораблем, оснащенным САМом, был пароход «Михаил Е.», вышедший в море 27 мая 1941 года. Но он был торпедирован и пошел вместе со своим «Харрикейном» на дно. Когда же бой другого истребителя с «Кондором» закончился, пилоту пришлось решать сложную дилемму. Лететь до берега без уверенности, что хватит горючего, или же приводниться рядом с конвоем, что тоже опасно. Истребитель тонет за считанные секунды, поэтому спастись пилоты могут, только прыгнув с парашютом. Но и в этом случае нет твердой уверенности, что их подберут свои: во-первых, трудно определить место приводнения пилота, во-вторых, слишком большой риск останавливать ход корабля — вокруг него может кружить вражеская подлодка.
Первым сбить «Кондор» с помощью САМа удалось лейтенанту Эверетту, стартовавшему с парохода «Меплин». До конца 1941 года «Харрикейны», катапультируемые с кораблей, сбили 6 «Кондоров» над Атлантикой. После такого успеха «Харрикейны» стали применяться для обеспечения кораблей MAC[7] — своеобразных мини-авианосцев, как правило танкеров, чья палубная надстройка, импровизированный палубный аэродром, могла выдержать до шести «Харрикейнов», а при необходимости столько же торпедоносцев «Свордфиш».
В пятницу, 3 апреля 1941 года, в Ираке произошел переворот. Союзный договор от 1930 года разрешал англичанам иметь в этой стране две военные базы: Шейба под Бассорамом и Хаббания, важная военно-воздушная база и учебный центр в долине Евфрата, расположенная примерно в 80 километрах западнее Багдада. Именно отсюда англичанами был осуществлен разведывательный полет в марте 1940 года в СССР над Баку и Батумом. В результате государственного переворота под руководством благожелательно относящегося к Гитлеру генерала Рашида Али эль-Гаилани был свергнут проанглийский регент эмир Абдул Илла. Первым признал новое правительство Советский Союз, а Германия уже планировала организовать с Ираком воздушный мост.
Неудавшееся нападение Италии на Грецию позволило англичанам укрепить свое положение в Южной Европе. Румынские нефтяные месторождения и южный фланг немецких войск в СССР находились теперь под угрозой присутствия английских войск в Греции и на Крите.
Малочисленные греческие ВВС продолжали мужественно сражаться. Целью их вылетов была в основном поддержка сухопутных войск, обеспечение безопасности конвоев в Средиземном море и Британского экспедиционного корпуса во время его выхода в море. С помощью шести поставленных англичанами самолетов «Харрикейн» греки сбили 27 итальянских машин, не потеряв при этом ни одной своей. Но, несмотря на это, Греция не могла достичь превосходства в воздухе.
В воскресенье, 6 апреля 1941 года, в 5:15 утра, немецкие войска без объявления войны вторглись на территорию Югославии и из Болгарии в Грецию. У люфтваффе здесь дислоцировался 4-й воздушный флот, состоящий из 210 истребителей, 400 бомбардировщиков и пикирующих бомбардировщиков, а также из 170 разведчиков. Италия располагала в общей сложности 666 самолетами. У Югославии на то время было 400 самолетов (144 истребителя, 160 бомбардировщиков и 40 разведчиков), в то время как ВВС Греции располагали всего лишь 80 самолетами.
Нападение на Югославию началось с бомбардировки Белграда. 150 бомбардировщиков и пикирующих бомбардировщиков под мощной защитой истребителей вылетели из Австрии и Румынии. Первый удар был нанесен тремя волнами, а всего в этот день Белград пережил пять тяжелых воздушных налетов, и к вечеру под развалинами столицы лежало 17 000 погибших.
Во время воздушной войны в Югославии за несколько сотен боевых вылетов итальянские ВВС сумели сбить только 4 самолета, потеряв 5 своих. Причины такого конфуза были в том, что между действиями «Региа аэронаутика» и люфтваффе не было практически никакой координации.
Люфтваффе применили в Югославии свой опробованный метод: вначале уничтожение массированным воздушным ударом ВВС противника, а затем, при полном господстве в небе, решение тактических задач по поддержке сухопутных войск.
Нападение на Грецию было таким же успешным. Уже в понедельник вечером 7 апреля 11 немецких бомбардировщиков X воздушного корпуса атаковали афинский порт Пирей. Один из бомбардировщиков попал в английский корабль, перевозящий 250 тонн взрывчатки, взрыв которой практически опустошил порт и отправил на дно 12 кораблей общим водоизмещением 51 569 тонн, 60 парусников и 25 моторных лодок. Командующий британским Средиземноморским флотом адмирал Куннингам назвал это «потрясающим ударом». В результате этой операции англичане лишились своего единственного оснащенного перевалочного пункта снабжения войск. Последствием этого удара стало также ослабление Британского экспедиционного корпуса и греческих войск перед предстоящими боями.
Весной 1941 года специальное звено полковника Ровеля, одно из секретных подразделений люфтваффе, занималось напряженной работой: предназначенные для экстремальных полетов разведчики дальнего радиуса действия стартовали с аэродромов Финляндии, Польши и Болгарии и проводили разведывательные полеты над территорией СССР, делая снимки для целевой картотеки в рамках подготовки операции «Барбаросса» — нападения на Советский Союз. По необъяснимым причинам Москва категорически запретила с апреля 1941 года не только своим погранвойскам, но и другим родам войск Красной армии стрелять по немецким самолетам, появляющимся в советском воздушном пространстве. Так они безучастно и смотрели, как немецкие разведчики пересекали взад-вперед границы их страны. Только за первую половину 1941 года граница СССР была нарушена воздушной немецкой разведкой более 150 раз.
Один из тех, кто хорошо знал об этом, маршал авиации Н.Н. Воронов, писал в своих мемуарах о том, «что противовоздушная оборона имела категорический приказ не открывать огонь по немецким самолетам. Истребителям также было запрещено атаковать их». Из немецких документов, ставших доступными после войны, явствовало, что немецкое правительство уведомлялось о таких случаях. Например, после того, как 15 апреля 1941 года в городе Ровно совершил вынужденную посадку немецкий разведчик, его экипаж смог свободно вернуться в Германию, а сам самолет через некоторое время тоже был возвращен. Но самое примечательное было то, что во время проверки их машины немцы свободно передвигались по военному аэродрому и спокойно продолжали на земле свои наблюдения, начатые в воздухе.
А на другой стороне земного шара весной 1941 года будущие противники тоже пытались заглянуть в карты друг друга. Специальный секретный корпус Императорской японской военно-морской авиации, 3-й кокутай,[8] состоящий из 36 дальних разведчиков типа «Мицубиси» G3M2, в полной тайне был передислоцирован в Такао на Формозу. Раскрашенные в светло-серо-синий цвет машины без знаков государственной принадлежности имели в своем корпусе встроенные современные светочувствительные автоматические фотокамеры.
«Защищайтесь, если на вас нападут, но, если вас будут принуждать к посадке, вы обязаны уничтожить свою машину, а если вас возьмут в плен, клянитесь, что совершили во время учебного полета навигационную ошибку» — такими словами капитан Камаи напутствовал экипажи перед их первым полетом. Задачей этой первой секретной миссии было точное определение месторасположения портовых укреплений, аэродромов и военных сооружений военной базы США Легаспи на Филиппинах южнее Лусона.
Ранним утром 18 апреля 1941 года из Такао стартовали новенькие «Мицубиси» G3M2 и взяли курс на расположенный примерно в 1000 километрах южнее Легаспи. Лейтенант Нагаси рассказывал: «Обзор был прекрасный, примерно 40–50 миль. Увидев Лусон, мы повернули и полетели вдоль побережья, внимательно следя за тем, чтобы оставаться на расстоянии 15 миль от берега. В 70 милях восточнее Полилло мы поднялись на 8500 метров и приблизились к цели. Когда мы открыли люк для камеры, в кабину ворвался ледяной ветер. Мы пересекли южный мыс бухты Легаспи и пошли дальше на запад. Камера автоматически делала один снимок каждые 15 секунд. На южной оконечности бухты мы повернули на север, а через пару минут опять на восток. Ровно через 8 часов 50 минут мы снова катили по аэродрому в Такао».