Первоначальной реакцией Президента на всколыхнувшийся общественный протест было обыкновенное раздражение — дескать, подняли шум раньше времени. Интеллигенция не может без истерики. Простые люди меня поймут. Депутаты, конечно же, используют ситуацию в корыстных целях, станут нарабатывать предвыборный капитал. Чего-нибудь фундаментального против линии Президента они предпринять не смогут — ни Дума, ни Совет Федерации. Конституция не позволяет. На пересмотр Конституции они не решатся. Процедура слишком канительная.
У Президента, согласно той же Конституции, всегда есть возможность распустить парламент и назначить новые выборы. Следовательно, Президенту со стороны законодательной власти ничего не грозит. Пошумят несколько дней и успокоятся. Президент искренне верил, что чеченская операция продлится именно несколько дней. Разумеется, Ельцина в этом убедили военные. И Президент поверил. Всегда хочется верить в лучшее, обеспечивающее успех, возвращающее утраченное. Но военные ошиблись, они обманули и себя, и Президента. Неискоренимая русская черта — шапкозакидательство. Как показал ход операции, российские военачальники не представляли себе, что такое Чечня. А те, кому положено было изучать и знать (скажем, ФСК), этого тоже не сделали.
Складывалось впечатление, что, оказавшись в Чечне, армия действовала вслепую и на ощупь. Если о плане проведения операции ничего толком не знал заместитель командующего сухопутными войсками генерал-полковник Эдуард Воробьев, по этой причине отказавшийся возглавить командование федеральными войсками в Чечне, то можно себе представить как степень секретности, так и степень игнорирования профессионализма при разработке операции. Врасплох в этой ситуации прежде всего следовало бы застичь Дудаева, а застигли Россию, армию, правительство.
Наибольшей неожиданностью для Президента, своеобразным откровением явилась реакция демократической прессы, которая в своем подавляющем большинстве приняла в штыки военную акцию в Чечне. Газеты, радио, телевидение, также застигнутые врасплох, наперебой заговорили об опасности гражданской, кавказской, партизанской войн, дестабилизации экономического положения, неминуемых потерях среди гражданского населения, фанатичном сопротивлении чеченцев, бесперспективности военного решения проблемы. О молодых солдатах — зеленых, необстрелянных, которые стали первыми жертвами этого рискованного решения. С большим опозданием заговорили как раз о том, что могло предвосхитить военную акцию. И нежелательное подтверждение многих из этих прогнозов, случившееся в реальности, ещё больше усилило раздражение власти, которая хотя и поняла, но не хотела себе признаваться в том, что угодила в ловушку, устроенную ей недальновидными военачальниками.
Общество раскололось и не могло не расколоться, когда счет жертв пошел на тысячи. Настроение общества — непростая категория, его нельзя изучать по принципу: я должен получить тот вывод, который мне нужен.
Все возвращается на круги своя. Президент, как и его предшественники, будь то Президент Союза или Генеральный секретарь партии, на определенном этапе неминуемо входит в зону селекционированной информации. Эту селекцию проводит аппарат. В обиходе это называется отбором информации. Девиз благородный: не может высокое лицо в силу своей непомерной занятости читать все — отберите главное. Так рождается «главное», придуманное вне главного человека. Этим занимаются всевозможные аналитические центры, статус которых постоянно пересматривается в силу неблагоприятности полученных выводов. Выводы ставятся под сомнение, и создаются новые центры, уточняющие и проверяющие работу прежних центров.