Обнаружив, что его рота до сих пор на плацу занимается строевой подготовкой, Альберто приказал идти в арсенал и получить всё необходимое, отправив с ними Айрин. Сержанту он приказал задержаться. - Сержант, как настроение? - Лейтенант, мы готовы исполнить ваш приказ. - Я не о том, сержант. - Сэр? - Я хочу услышать, что думаешь ты. - Виноват, сэр...что думаю я? - Да, сержант. Скажи, что ты думаешь. - Думать - не моя задача, лейтенант, сэр. Вы приказываете - мы выполняем. - Ладно, давай дуй в арсенал!
Решив отправиться пораньше спать, Альберто сослужил себе хорошую службу: в семь утра, когда все чувствовали себя не очень хорошо, а полковник - так и вовсе мучился похмельем, лейтенант, напротив, был бодр и полон сил и на утреннем построении практически лучился уверенностью. После построения его и других офицеров позвали к полковнику. Полковник же был очень плох: он сидел на складном стуле, держался за голову и страдал от похмелья. Рядом с ним стоял его секретарь, майор Норрик и держал в руках вскрытый конверт. «Джентльмены, как вы уже поняли, мы получили приказ генерала Стрикленда» - Сказал он, но тихо, чтобы не тревожить страдающего полковника. - «Мы будем двигаться в полевой лагерь на двадцать шестом километре, у деревни Гуин-лейк. Там мы заночуем, а поутру выдвинемся к форту Певенси, на границе. Вопросы?» Вопросов не оказалось и лейтенанты отправились к своим ротам. Альберто обнаружил, что его люди уже форме, с оружием и ожидают выступления, тогда как остальные солдаты толкутся у арсенала, ожидая получения всего того, что он получил вчера. - Что слышно? - Спросила подошедшая Айрин. - Нам огласили приказ командования. - Да, но это было... непонятно. - Ответил лейтенант. - Командование нам многое не договаривает. - Например? - Например, то, что мы выдвигаемся к форту Плевенси, но я точно знаю, что там для нас нет места. Гарнизон форта был пополнен, а с началом войны - усилен вдвое. Нам просто там не разместиться. А значит, мы потом пойдём куда-то еще. - Но, куда? - А вот это - правильный вопрос. И мне бы очень хотелось узнать на него ответ.
Далее последовали суматоха при выходе из расположения, длительный переход по пыльной дороге и маты полковника, щедро награждавшего солдат различными несвойственными мужчинам половыми признаками и ужасными мутациями, из-за которых они не могут шагать в ногу. Обеденный привал ничем не запомнился, кроме полковника, пристроившегося рядом с колодцем и постоянно пившего воду. К вечеру, когда даже Альберто порядком устал, полк наконец дошёл до сборного пункта, где, как ни странно, очень быстро устроился на ужин и ночлег. Оставив дела на сержанта Холта и Айрин, лейтенант пошёл прогуляться.
Альберто шёл по лагерю, начинающему медленно засыпать. Он прошёл по плацу в центре лагеря. В воздухе висело едва ощутимое напряжение и неуверенность. Стоящее в центре знамя Директората трепетало под холодным ветром, который пробирал до костей, так что лейтенант уселся рядом с одним из костров и обнаружил рядом с ним Кристофера, который предложил «распить бутылочку какого-то пойла, как в старые-добрые времена». Альберто не отказался, они выпили, поговорили о жизни, выпили еще и их разговор зашёл о магии. - Ты ведь знаешь, что я не люблю магов. - Сказал Кристофер, поморщившись. - Да, я знаю. Все знают, что это из-за той истории с Мари... - Нет, не в этом дело. - Отмахнулся инженер. - Понимаешь, я, как инженер, хорошо разбираюсь в машинах. И, как инженер, я считаю, магия - зло. - Почему? Ведь благодаря магам-механикам работает многое в нашем мире. Всё, что они делают - на благо всех людей. - Это только половина правды. Вторая же половина в том, что наша наука топчется на месте. Очень часто мы не можем что-то сделать, решить вопрос технологией, но мы говорим: «Не беда, литагит поможет!» - Но ведь помогает же. - Помогает, но при этом мы не понимаем, как это работает. Да, можно всегда прибегнуть к магии и заставить работать то, что работать не должно, но что это нам даёт? Мы ведь не учимся ничему, не ищем пути решения проблем, мы считаем, что магия поможет нам, что она всесильна, это не так. - Но ведь человек никогда не сможет сделать то, что сможет конструкт. - Знаешь, ты умнее, чем кажешься. - Кристофер сделал из бутылки несколько больших глотков и даже не поморщился, хотя алкоголь был весьма крепким. - Конструкты - наша величайшая ошибка, именно они станут причиной гибели всего, что мы знаем. Ты вспомни, как мы с ними обращаемся, будто они - вещи. - Но они и есть вещи! - Не совсем. Они ведь не движущиеся статуи, какими мы их воспринимаем. В них всегда были «призраки», ошибочные команды в плетении чар, что скомпоновавшись образовали что-то совершенно... странное, неправильное. Для конструкта, я имею ввиду. Именно это так стараются вытравить маги-механики, очистить плетение от них, ведь это... создаёт вопрос о свободе воли. Почему некоторые конструкты, оказавшиеся в темноте, тянутся к свету. Почему конструкты, находящиеся на хранении в пустом ангаре или на складе стараются расположиться рядом друг с другом, а не поодиночке. - Ну, и что это? Ошибки в плетении чар, неверные команды? - Возможно, а возможно и нечто большее. Когда плетение, дающее способность к восприятию превращается в сознание? Когда мёртвое железо становится живым? - Ну, ты и завернул, Галстук. Хочешь сказать, они такие же живые, как и мы? Это бред! - Никто не стал бы делать конструктов с живой душой, с разумом, да? - Да! - Может, ты просто не видел таких? - Может, ты параноик? - А зачем тогда мы делаем им лица? Мы ведь могли делать их какими угодно. Так зачем же? - Но... - Это было странно, нелогично, но вопрос застрял в голове Альберто. И перед ним раз за разом вставали эти большие холодные пустые металлические лица и невидящие глаза. Конструкты всегда были рядом, сколько лейтенант себя помнил, но мысль о том, что они - нечто большее, чем железо, из которого сделаны их механизмы, была настолько же абсурдной, насколько и вероятной в свете последних событий: путешествия в другие миры и даже гости оттуда тоже казались невероятными до встречи с Айрин. - А если бы тебе встретился конструкт, выглядящий как человек, думающий как человек и верящий, что он - человек, что бы ты сделал? - Я думаю, приму его как равного себе. - Немногие с тобой согласились бы, даже я был бы не столь великодушен. - Сказал Кристофер, потянулся и встал. - Ладно, бывай. Завтра длинный день.