— Но зачем вспоминаю я [124], о весьма превосходный князь, каких-то иных рексов (rex) [125] и сеньоров, не имеющих отношения к владычеству вашему, коли имеем мы пред нашими очами память о весьма выдающемся, и верном, и католическом христианине — Короле Доне Афонсу Энрикише [126], коего реликвии удерживаем (trautamos) мы в своих руках? Взгляните, сеньор, на знаки, что имеете вы на знаменах ваших, и спросите и узнайте, как и каким образом были они заработаны; каковые воистину со всех сторон являют Страсти Нашего Господа Иисуса Христа, ради почтения и любви к коему блаженный король предоставил тело свое на поле [битвы] при Орики [127], видя [пред собой] тех пятерых рексов, как известно вашей милости. И примите вместе с тем во внимание, сеньор, что коли бы он усомнился, являлся ли последовавший [за сим] труд службою Богу, то не имели бы вы нынче ни сего весьма благородного города [Лиссабона], ни поселка Сантарен вместе с иными местами в ваших королевствах, где им [Королем Доном Афонсу Энрикишем] были начаты многие и большие церкви и монастыри, законченные иными верными и католическими христианами, где божественная служба с такою торжественностью проводится и почитается каждый день.
— И коли бы [все] сие так не вышло, то весьма малая часть мира в полной мере чтила бы [сегодня] заповеди Святого Евангелия. Знайте, ваша милость, что состояние военное не за что иное так почитается среди христиан, как за ведение войны с неверными, ибо то не есть необходимо и нет на сей счет (nem ha hi) заповеди Нашего Господа Бога, чтобы мы вели войну с какими-либо христианами — напротив, Он наказывает нам, дабы мы возлюбили друг друга как братья, коими мы и должны быть в Нем, каковой есть Наш Господь, согласно написанному Святым Павлом во многих местах его посланий.
— Воистину то есть правда, что всякий король должен хранить свой народ как вещь, вверенную ему Нашим Господом Богом, подобно тому, как пастырь должен хранить овец своих, — и не только от неверных, но также и от христиан, когда по причине какого-либо рода гордыни те пожелали бы причинить ему урон (empecer). Ибо несчастен есть тот король, на чье время уделам его выпадет пережить падение.
— Однако же сие каждый должен делать с таким мысленным представлением (engiminacao) и по столь зрелом совете, что прежде чем приступить к чему-либо, пусть предусмотрит (proveja) и узнает, является ли справедливой и правомочной та вещь, что он подобным манером желает начать. Ибо намерение их [королей] не должно состоять в том, чтобы собрать скопище войск ради удовольствия ходить по полям, причиняя вред своим соседям, — они должны лишь хранить свою землю тем образом, как им наказано. И как только земля их будет надежно защищена, им подобает оставить оружие и искать мира всеми способами, какими смогут, как делал святой пророк Моисей [128] и некоторые иные из добрых герцогов (duques) [129] — водителей народа Божьего; однако неверным никоим образом не должны мы уступать, пока столь упорным образом (pertinaciamente) угодно держаться им злого своего намерения.
— И добрый император Юстиниан [130], что с таким трудом утвердил первые лексы (lex) [131], и все юрисконсульты (jureconsultos) [132], упорядочившие гражданское право, во многих случаях предупреждают (amoestam) и велят, чтобы мы оттеснили от себя, со всею нашею силой, сию злую и проклятую секту неверных [133] . Ибо коли не полагали бы того священные лексы совокупно с декретами (degredos) Святых Отцов — кто дал бы смелости (ousio) нашему Верховному Понтифику — генеральному наместнику (vigairo geral) над всею вселенскою Церковью, чье могущество, как мы верим и исповедуем чрез авторитет Святого Евангелия, столь огромно (tao abastante), что [он] может перенаправлять [на Небо] (legar) наши души и отпускать им грехи (assolver) тем же образом и тем же полномочием (por aquela guisa), как то первоначально было присуще апостолу Святому Петру [134], — для того, чтобы даровать нам вечное отпущение (assolvicao perpetua), когда мы гибнем, непосредственно воюя с неверными?
— Итак, сеньор, — сказали они [в заключение], — нам ни к чему более множить слов — довольно и того, что мы, присутствующие здесь чрез авторитет Святого Писания, равно как и люди, помимо наших заслуг имеющие [ученую] степень в священной теолезии (sacra teolesia) [135], постановляем, что ваша милость может начинать войну против каких бы то ни было неверных — как мавров, так и язычников или любых иных, что тем или иным образом отрицают какие-либо из положений Святой Католической Веры, за каковой труд вы заслужите великую награду от Нашего Господа Бога для души вашей. И, помимо сего, не отваживайтесь на что-либо, относительно чего вам было сказано, а также коли явятся вам видения (parecam visoes) наподобие вещей божественных, не доверяйте им — ибо уразумейте (ca entendei) воистину, что то есть злой дух, что является к вам, дабы лишить вас вашего доброго и святого намерения.
ГЛАВА XII.
Как Король выдвинул другие сомнения, что имелись у него насчет взятия того города
Все сии доводы — и многие иные, о коих мы не заботимся упомянуть особо, — были приведены там в присутствии Короля, как Инфантами и графом, его сыновьями, так и другими [членами] совета. Однако Король не пожелал отвечать что-либо тотчас, в настоящий момент, но приказал, чтобы ему изложили все то в письменном виде, дабы он смог лучше то увидеть и изучить (engeminar) с известным спокойствием (assossego) и на досуге, и уж затем он даст на сие свой ответ, как только уразумеет, что то было обоснованно. И так для него и была сделана та запись, каковой он воспользовался (proveio), изучив каждую [отмеченную в ней] вещь в ее сущности (sustancia). Однако многие полагают — и я, сие написавший, вместе с ними, — что необходимость не была таковою, чтобы Король вынужден был задержать ответ настолько; но он сделал так, дабы иметь возможность (azo) сохранить гораздо лучше свой секрет, ибо из тридцати одной добродетели, что подходят для князя, весьма подобает, чтобы он был осмотрителен, как то пишет Святой Августин в книге о граде Божьем, весьма хваля приверженность Римлян (Romaos) сей добродетели.
Не слишком замедлил Король воспользоваться сделанной для него записью (prover seu escrito), как тот, чье сердце уже почти совсем склонилось к делу, если б только не стояли пред ним препятствия, что с основанием могли ему помешать (contrairos, que o razoadamente pudessem empachar), и в первую очередь — настойчивость (aficacia) его сыновей, кои столько пыла вкладывали в свою просьбу, что, находясь подле него, никогда не давали ему ни малейшего покоя. И однажды он велел призвать их всех четверых и повел с ними речь таким образом:
— Быть может, вас заботит, что насчет распоряжения (ordenanca) о том, о чем вы мне говорили, я предан бездействию, имея недостаток желания, — каковое дело обстоит совсем наоборот; ибо, хоть я и пребываю в сем возрасте, я не дал бы преимущества (avantagem) ни одному из вас в том, чтобы жаждать часа, когда сие деяние можно будет свершить. Но так как я повидал иные весьма великие деяния и испытал многое их бремя, я знаю, сколь они дорогостоящи для свершения, каковая вещь для вашего познания еще темна.
124
126
«Афонсу Энрикиш» был первым королем Португалии, великим завоевателем и другом своего народа (
127
«Орике» — аллюзия на битву при Орики, где, согласно традиции, Дон Афонсу Энрикиш победил пятерых мавританских королей (
128
Моисей, великий законодатель евреев, ведя войны, искал мира. Вспомним, что произошло во время казней Египетских.
130
«Юстиниан» был императором [Восточного] Рима и великим законодателем, его «Юстиниановы законы» (leis justinianas) весьма знамениты даже в наши дни.
133
134
«Святой Петр» — ссылка на апостола Христа, которому было вручено руководство Его Церковью вместе с правом прощать.