Читать онлайн "Хроника земли Прусской" - Дусбурга Петр из - RuLit

4. ОБ ОПУСТОШЕНИИ ЗЕМЛИ ГАЛИНДИИ

Галинды расплодились, и размножились, и возросли и усилились чрезвычайно, и наполнилась ими земля их[267], так что она не могла никак вмещать их[268]. Вот почему, как сказал фараон повивальным бабкам, чтобы уничтожить народ Израильский: «Если будет сын, то умерщвляйте его; а если дочь, то пусть живет»[269], так и этим казалось разумным убить любого новорожденного женского пола, а мужского — сохранить для войны[270]. И поскольку они не преуспели в этом предписании, ибо женщины, видя прелесть новорожденных, тайно оставляли их[271] в живых, то по общему совету и согласию, чтобы они не смогли кормить ни одного ребенка, они отрубили груди всем женам своим. После этого низкого и омерзительного дела возмущенные женщины пришли к одной госпоже, почитавшейся по их обычаю святой и пророчицей, по чьей воле совершались все деяния в этой земле, прося, чтобы она вынесла здравое решение по этому делу. Она, сострадая своему полу, созвав к себе лучших людей всей земли, сказала им: «Боги ваши желают, чтобы вы все без оружия и доспехов или иных средств защиты вышли на войну с христианами». Услышав это, они сразу повиновались, и все, пригодные к военному делу, с радостной душой пошли в соседнюю христианскую землю. Оттуда они увели множество людей и скота, не говоря уже о прочих причиненных бедах. По возвращении некоторые из незаметно бежавших пленников, вернувшись к христианам, сообщили им, что во всем войске язычников нет никакого оружия и вообще ничего, чем бы они могли защищаться, заклиная верой и правдой, чтобы они смело выступили сразиться с ними. Ободренные этими словами, христиане, погнавшись за ними огромной толпой, напали на них и убили всех, не встретив сопротивления;[272] узнав об этом, судовы и прочие соседние народы вошли в вышеупомянутую землю Галиндии и женщин и младенцев и прочих оставшихся в живых увели в вечное рабство, и так земля эта по сей день остается в запустении.

5. ОБ ИДОЛОПОКЛОНСТВЕ И ОБРЯДАХ И НРАВАХ ПРУССОВ

Пруссы не имели понятия о Боге. Поскольку они были глупцами, то разумом не могли постичь Его, а так как письменности у них не было, то не могли созерцать Его и в Писании. В самом начале они весьма дивились тому, что кто-то, отсутствуя, мог пояснить свои намерения буквами. И вот, поскольку они не знали Бога, то случилось, что в заблуждении своем они всю природу почитали вместо Бога, а именно солнце, луну и звезды, гром, птиц, также четвероногих, вплоть до жабы. Были у них также священные леса, поля и реки, так что они не смели в них рубить деревья, или пахать, или ловить рыбу[273]. Было же посредине этого погрязшего в пороке народа, а именно в Надровии, одно место, называемое Ромов[274], ведущее название свое от Рима, в котором жил некто по имени Криве[275], кого они почитали, как папу, ибо как господин папа правит вселенской церковью христиан, так и по его воле или повелению управлялись не только вышеупомянутые язычники, но и литвины и прочие народы земли Ливонской. Такова была власть его, что не только он сам или кто-либо из сородичей его, но даже гонец с его посохом[276] или с другим отличительным знаком, проходя по пределам вышеупомянутых язычников, был в великом почете у королей[277], нобилей[278] и простого люда[279]. Хранил он также по древнему обычаю негасимый огонь. Пруссы верили в воскрешение плоти, однако не так, как следовало. Ибо они верили, что, если кто-то является знатным или незнатным, богатым или бедным, могущественным или бесправным в этой жизни, таким он будет после воскрешения в будущей жизни. Вот почему случалось, что с умершими нобилями сжигались оружие, кони, слуги и служанки, одежда, охотничьи собаки и ловчие птицы и прочее, относящееся у них к военному делу. С незнатными сжигалось то, что относилось к их занятию. Они верили, что все сожженное воскреснет с ними и будет служить, как и прежде[280]. Вокруг этих мертвых было такое наваждение диавольское, что, когда умирали родители, они шли к упомянутому папе Криве, прося, чтобы в такой-то день или ночь он посмотрел, перешли ли они в свой дом; этот Криве безо всякого колебания показывал и то, как мертвый распоряжался одеждой, оружием, конями и челядью, и для вящей убедительности говорил, что на притолоке дома своего он[281] оставил такой-то след копьем или другим орудием. После победы они приносили жертву своим богам[282] и от всего того, что досталось им победой, третью часть подносили упомянутому Криве, который это сжигал. Ныне же литвины и прочие язычники этих мест сжигают упомянутую жертву в каком-то священном месте согласно их обряду, но прежде чем сжечь коней, их загоняют настолько, что они едва могут стоять на ногах[283]. Пруссы редко приступали к какому-либо важному делу, пока не узнавали, бросив по обычаю своему жребий[284], у богов своих, воспоследует ли им добро или зло. Они не заботились о запасной или нарядной одежде, да и до сих пор не заботятся; как снял ее сегодня, так завтра и надевает, не обращая внимания, что она вывернута наизнанку. Они не пользуются мягкими ложами и тонкими яствами. В качестве напитка они пьют простую воду и мед, или брагу, и кобылье молоко;[285] а молоко это пьют только тогда, когда его освятят. Иных напитков они испокон века не знали. Гостям своим они оказывают всяческое гостеприимство, на какое только способны, и не бывает в доме их такой еды или питья, которых они не разделили бы с ними в этом случае. Кажется им, что они плохо заботятся о гостях, если те не напьются их питья до опьянения. Есть у них в обычае, что в попойках они все участвуют равно и пьют неумеренно, отчего случается, что все хозяева гостю своему подносят определенную меру питья при условии, что после того как они выпили сами, то и гость их осушил бы столько же, и такое подношение повторяется до тех пор, пока гость с хозяевами, жена с мужем, сын с дочерью все не опьянеют. Согласно древнему обычаю пруссы до сих пор следуют тому, что жен своих покупают за определенную сумму денег[286]. Вот почему он[287] относится к ней, как к служанке, и она не ест с ним за одним столом, и каждый день моет ноги домашним и гостям. Никому среди них не позволено просить подаяние; нищий свободно ходит у них от дома к дому и без зазрения совести ест, когда угодно. Если у них совершается убийство, то примирение наступает только после того, как этого убийцу или его близкого убьют родичи убитого. Когда по неожиданному стечению обстоятельств они сталкиваются с непреодолимыми трудностями, то обычно кончают самоубийством[288]. Не было у них ни различия, ни счета дней. Вот почему случается, что когда назначается срок для проведения совещания или переговоров между собой или с иноземцами, то один из них в первый день делает зарубку на каком-либо дереве или завязывает узел на шнурке или поясе. Во второй день он прибавляет снова второй знак, и так по одному, пока не дойдет до того дня, когда должен быть заключен этот договор. Одни из них каждый день ходят в бани в знак почитания своих богов, другие бань совершенно не признают[289]. Мужчины и женщины должны прясть, одни — лен, другие — шерсть, чем, как полагают, они угождают своим богам[290]. Одни не смеют ездить верхом на вороных конях, другие же — на белых или иной масти из-за богов их.