Судя по всему, Курулин обрел, наконец, растерянные им навыки рулевого. Бортовая качка прекратилась. «Мираж» переваливался, как утка, и иллюминаторы заливало одновременно с обоих бортов.
— Вы барахтаетесь, как в паутине, в созданной вами же самим реальности. Я сочувствую вашей беспомощности. Но барахтаться вместе с вами я не хочу.
— Так! — угрожающе сказал Самсонов. — Сперва заявил, что у меня головы нет на плечах. Теперь уже — я барахтаюсь в реальности... Ну-с, дальше!
— То вы под суд собирались Курулина отдавать, то называете его честнейшим человеком... Что это, если не беспринципность, если не лавирование в тенетах реальности?.. Я вам скажу, чем вы особенно раздражены. Тем, что я вас упредил. Заставил открытыми глазами посмотреть на то, на что вы пока что смотреть не хотели. Вот потом, когда ситуация стала бы катастрофической и очевидной, и когда Курулин выжал бы себя до конца, тогда вы подняли бы глаза и зычно удивились: «А это что еще за безобразие? Как мы терпим такое?!» И вот тогда, пожалуй, уже было бы, за что Курулина снимать, исключать и даже отдавать, быть может, под суд. А сейчас, я с вами согласен, ни то ни се! Ситуация, слава богу, не дозрела. Ни до снятия, ни до исключения, ни, естественно, до суда. Нарушения налицо, но критической массы они пока не достигли. Так что, действительно, чтобы сохранить Курулина и правильно расставить акценты, нужна мудрость...
— В наличии которой у меня вы сильно сомневаетесь? — досказал Самсонов. Он брезгливо поморщил губы и подался ко мне. — Вы что же думаете, я вас не понял?.. Спохватился! — понизив голос, сказал он с едким сарказмом. — Только не поздновато ли?.. Я вам тут приехал не мальчик! Коли уж вопросы поставлены, я их закрою так, чтобы и другим неповадно было! Да и вы, любезнейший, ведь не на ушко мне нашептали, а ахнули, будьте нате, на всю страну! Так как же теперь вы мне говорите, что ничего, мол, такого и не было?! Выступление-то ваше было? Газета по нашему пароходству шарахнула?.. Так неужели вы думаете, что достаточно приватного разговорчика, чтобы все это смазать, сгладить, наплевать и забыть?.. Вы же явно на пятом десятке! Так неужели вы думали, что я приеду, потреплю слегка Курулина за ухо, а потом мы втроем сядем, за бутылкой коньячка посмеемся и наутро с хорошим настроением разойдемся и разлетимся по своим делам?.. Так не бывает.
— А как бывает?
— Бывает, что автор статьи ошибается, — подумав, внятно сказал Самсонов. — Вот это бывает! — Он неподвижно и прямо смотрел на меня прозрачными, как вода, глазами. — И если он человек честный, если он готов признаться в своей ошибке, то мы такому человеку пойдем навстречу. — Внутренне уже отчужденный, Самсонов без выражения смотрел на мое изменившееся и замершее лицо. Он походил на врача, формулирующего пациенту последний для того приговор. — Тем более, — сказал он, — что речь идет не о наших с вами амбициях, а о судьбе незаурядного человека и к тому же вашего друга. Хотите вы его спасти? Тогда спасайте. Я вам дам эту возможность. Судя по афише, сегодня у вас читательская конференция. Подниметесь на трибуну и скажете правду. А эта правда в том, что вы смысла происходящего не поняли. Смысл не в том, что Курулин нарушает, а в том, почему он вынужден нарушать! Почему всякий нетривиальный, творчески мыслящий руководитель выглядит у нас как преступник? Вот тема государственного звучания! Тема, достойная того, чтобы быть обсужденной даже на съезде партии. Тема, которая в значительной мере даст ответ на вопрос, что стране мешает идти вперед. А вы сосредоточились на личных особенностях Курулина. Да разве в этих особенностях дело? Поехали бы, посмотрели на другого такого же деятельного руководителя. Увидели бы совершенно другое. Но если всмотрелись бы, то поняли, что суть — та же! Чтобы действовать, людям нужна самостоятельность, и коли ее не дают, то люди ее берут сами. Вот главный смысл преступления, которое они совершают! И вот вопрос громадной важности, который вам надлежало поднять. А вы, вот уж истинно, как толстовец, невинно разведя руками, публично вопрошаете у того же самого Курулина: «Как же так, милый?», грозите пальчиком землякам: «А вы почему не помогаете своему директору?» Да нет в современной социальной структуре такого понятия — «земляки»! Есть люди работящие, честные, страдающие от нехватки порядка, организованности, экономической осмысленности их работы, и есть те, кто в мутной воде безалаберщины паразитирует или ловит личную выгоду. Вот они истинные «свои» и «не свои»! И как, опираясь на первых, Курулин и вторых, пусть насильственно, превращает тоже в «своих», — вот в этом вам и надлежало как следует разобраться. Не с точки зрения морали земляческой, а сточки зрения морали деловой, государственной оценить и проанализировать курулинский феноменальный успех! А теперь речь может идти только об одном — как его спасти. Выйдите на трибуну и скажите: «Я, журналист Алексей Бочуга, директора вашего завода Василия Павловича Курулина в газете публично оклеветал...» — Не глядя на меня, со сжатым, как кулак, лицом Самсонов вынул платок и вытер губы. — Протокол конференции мы пошлем в вашу газету, — бросил Самсонов и напряженно замолчал, глядя мимо меня.