Из земли Фландрской туда прибыли: мессир Эктор де Виллэн[211], мессир Жан де Род[212], мессир Ульфар де Гистель, мессир Гильом де Страт[213], мессир Госвен де Мель[214], сир д’Аллюэн[215], сир де Брюгдам[216] и многие другие.
Из земель Брабанта туда прибыли: сир де Дюффель[217], мессир Тьерри де Валькур[218], мессир Расс де Гре[219], мессир Жан де Газбек[220], мессир Жан Пилизье[221], мессир Жиль де Котреб[222], три брата Харлебеке[223], мессир Готье де Хотберг[224] и многие другие.
Из Хесбена туда прибыл льежский каноник мессир Жан Ле-Бель[225] в компании со своим братом мессиром Анри[226], мессиром Годфруа де Ла-Капелем[227], мессиром Югом Охайским[228], мессиром Жаном де Либином[229] (эти четверо были там посвящены в рыцари), мессиром Ламбером дю Пелем[230] и мессиром Гилбертом де Хеерсом[231].
Кроме того, по собственному почину прибыли некоторые рыцари из Камбрези и Артуа. Всего же в отряде мессира Жана д’Эно насчитывалось целых пять сотен латников, имевших превосходных коней.
Затем, на праздник Пятидесятницы[232], в Эбрюик прибыли мессир Вильгельм Юлихский[233], который позднее, после кончины своего отца, стал герцогом Юлихским, и мессир Тьерри Хайнсберг[234], который впоследствии стал графом Лоосским. Они прибыли туда, чтобы составить компанию вышеназванному благородному рыцарю.
Глава 24
О том, как между эннюерцами и английскими лучниками разгорелась великая ссора
Желая оказать еще больше почета этим сеньорам и всем их соратникам, король устроил великое пиршество в Троицын день[235], в обители братьев-миноритов[236]. Он сам и госпожа его мать расположились там на постой и содержали две отдельные свиты: король — из своих рыцарей, а королева — из своих придворных дам, коих при ней было весьма немало.
На этом празднестве король пировал в зале и в клуатре[237] с шестью сотнями рыцарей, и посвятил он тем днем в рыцари пятнадцать человек. А госпожа королева пировала в дортуаре[238], и сидело с ней за столом шестьдесят дам, коих она пригласила и позвала, дабы сильней угодить названному монсеньору Жану д’Эно и другим господам. Там можно было посмотреть, как высшую знать отменно потчуют яствами и кушаньями столь диковинными и мудреными, что это не поддается описанию[239]. Там можно было полюбоваться и на дам, роскошно наряженных и знатно украшенных, — если хватило бы времени. Однако времени не хватило ни на это, ни на танцы. Ибо сразу после обеда между слугами эннюерцев и английскими лучниками, расквартированными среди них, разгорелась великая смертельная схватка — и все по поводу игры в кости. Как вы услышите далее, из-за этого случилось великое зло.
Пока слуги дрались с некоторыми англичанами, все другие лучники, расселенные в самом городе и в предместье средь эннюерцев, тотчас собрались в толпу, держа при себе луки, готовые к стрельбе. Они сразу ранили стрелами множество слуг и многих повергли наземь. Поэтому слугам пришлось спешно укрыться в своих жилищах.
Почти все иноземные рыцари и их предводители тогда находились на пиру и еще ничего не знали о случившемся. Но, едва услышав весть об этой стычке, они помчались к своим домам. Некоторым из них посчастливилось прорваться к себе на квартиры, а кое-кому пришлось остаться снаружи. Ведь эти лучники, коих собралось добрых две тысячи, были одержимы дьяволом. Они стреляли густо и беспрестанно, не щадя ни господ, ни слуг. Судя по их действиям, они желали всех убить, а затем ограбить. И действительно, они были очень близки к своей цели. Ибо злонравные англичане и англичанки, владевшие теми домами, где остановились эннюерцы, захлопывали перед ними двери и окна, пользуясь правом хозяина. Тем не менее, многие рыцари все-таки смогли проникнуть в свои жилища с улицы или задворками. Поспешая, как могли, они проломили изгороди и заборы, а затем вооружились, облачились в доспехи и вышли на улицу, горя желанием напасть на этих лучников, которые нисколько их не щадили.
Очень многие рыцари собрались в доме монсеньора Энгиенского. Вооружившись, они вышли наружу и прибыли на одну площадь, расположенную поблизости. Храня боевой строй, они поджидали остальных соратников до тех пор, пока там не собралось целых 200 воинов в полном вооружении. И постоянно к ним присоединялись все новые люди.
211
Эктор Виллэн, сын Готье Виллэна, сеньора Букхаута, и госпожи де Мортань (KL, t. 23, р. 254).
212
Жан де Род — вероятно речь идет о сыне Жерара де Рода, одного из самых горячих соратников Ги де Дампьерра, графа Фландрского.
213
Гильом де Стратен, эшевен Вольного Округа города Брюгге с 1320 по 1322 г., умер в 1348 г. (Ibid., t. 23, рр. 163, 164.)
215
Вероятно, речь идет о сеньоре Готье д’Аллюэне, иначе Хальвине (
217
Генрих Бертхаут, сын сеньора Дюффельского и Маргариты Ротселарской; женат на Маргарите Веземальской, умер до 1367 г.
218
Тьерри де Валькур, сеньор Аа, Брена и т. д., маршал графства Эно, погиб в 1345 г. в битве при Ставорене.
219
Расс ван Гавере владел многими фьефами в герцогстве Брабантском, прежде всего землями Льедекерке и Эринн-лез-Энгиен (Luce, 1.1, pt. I, p. CXLV, note 11).
220
Вероятно, речь идет об Иоганне Кестербеке, имя которого упоминается в большом количестве официальных грамот рассматриваемого периода (KL, t. 22, р. 18).
221
Жан Пилифр (Пилизье) был незаконнорожденным сыном герцога Жана I Брабантского (KL, t. 22, р. 394).
222
Жиль де Кадреб или Котреб (
225
Речь идет о хронисте Жане Ле-Беле, чьи «Правдивые хроники» легли в основу Книги I «Хроник» Фруассара.
226
Брат Жана Ле-Беля, Анри Ле-Бель, рыцарь и эшевен города Льежа, был женат на Жюльенне де Бофор (KL, t. 22, р. 71).
227
Годфруа де Ла-Шапель (Ла-Капель), сын Годфруа де Ла-Шапеля, был женат на: 1) одной из дочерей Жана Брабантского, эшевена Льежа; 2) дочери Жерара, сеньора Серэнского.
229
Жан де Либин был женат на одной из дочерей сеньора д’Амаля. Местечко Либин находится в бельгийском Люксембурге, близ Нёфшато.
230
Ламберт д’Упей (
231
Гилберт де Хеерс (
234
Тьерри (или Дитрих) Хайнсберг, старший сын Готфрида Хайнсберга и Матильды Лоосской. Женат на Кунегонде Маркской, сестре Адольфа, епископа Льежского. Унаследовал владение Хайнсберг после смерти отца (ок. 1331 г.). Графство Лоосское досталось ему в 1336 г. по завещанию графа Людвига Лоосского. Умер в 1361 г в Штокхайме (KL, t. 21, р. 558.)
239
В средние века в поварском искусстве очень ценилось умение придавать блюду такой вид, чтобы было невозможно определить его ингредиенты.