В ту пятницу эннюерцы расположились довольно близко от города и рассмотрели на совете, с какой стороны его будет легче взять. На следующее утро все их отряды построились перед Обантоном, готовые к штурму. Впереди стояли арбалетчики и знамена, которые выглядели очень красиво. Затем сеньоры разделили свои силы на три полка, и каждый встал под своим знаменем. Граф Эно возглавил первый полк, в котором было великое множество добрых рыцарей и оруженосцев его земли. Сир де Бомон, его дядя, возглавил второй полк, тоже состоявший из большого количества добрых латников. А сир Фалькенберг взял под свое начало третий полк, в котором было великое множество добрых воинов его земли — немцев и брабантцев. Каждый сеньор встал под своим стягом и средь своих людей — в том месте, куда его отрядили и послали, чтобы вести штурм.
Затем начался штурм, очень большой и мощный, и арбалетчики с обеих сторон открыли ожесточенную стрельбу, в ходе которой были ранены многие нападавшие и защитники. Граф Эно со своим отрядом, в котором было много опытных рыцарей и оруженосцев, дошел до барьеров, прикрывавших одни из ворот. Там начался великий приступ и яростная схватка. Это место защищал опытный рыцарь видам Шалонский. Очень отважно сражаясь и обороняясь, он совершал удивительные подвиги. Прямо там, у ворот, он посвятил в рыцари трех своих I-племянников -II[1369], которые тоже очень хорошо себя выказали в своем новом звании и совершили много подвигов. Однако граф Эно атаковал и штурмовал их столь мощно, что отбросил их от барьеров и заставил отступить к воротам. Затем разгорелась ожесточенная схватка уже на самом крепостном мосту.
У ворот, обращенных к Шимэ, находился мессир Жан д’Эно со своим знаменем и тоже вел штурм очень яростно. Эти ворота обороняли мессир Жан де Бемон и мессир Жан де Ла-Бов. Там был очень большой приступ и жестокая схватка, и пришлось французам отступить к воротам, поскольку нападавшие захватили у них и барьеры, и мост. Затем начался штурм самих ворот. Он тоже был очень большим, яростным и упорным, ибо те, кто взошел наверх ворот, бросали вниз бревна, балки, горшки, полные извести, и великое множество камней и булыжников, коими они ранили и калечили нападавших, если те не были хорошо защищены доспехами и павезами. Так, один камень, большой и увесистый, со всего лету поразил доброго оруженосца из Эно, по имени Бодуэн де Бофор, который сражался в переднем ряду, стремясь отличиться. Оруженосец получил столь тяжкий удар в свой тарч, что тот треснул и раскололся на две половины, а рука, державшая оный тарч, оказалась сломана. Из-за этого жестокого удара пришлось ему отступить обратно в лагерь, ибо теперь он был беспомощным. И не мог он потом сражаться долгое время — до тех пор, пока рука не срослась и не выздоровела.
[74]
О том, как город Обантон был захвачен и полностью разорен
Субботним утром Обантон, что в Тьераше, подвергся очень большому и яростному штурму, и нападавшие, стремясь покорить и захватить город, подвергали себя большим опасностям и испытаниям. В свою очередь, находившиеся внутри рыцари и оруженосцы, тоже из сил выбивались, чтобы оборониться, ибо деваться им было некуда. И знайте, что если бы не дворяне, которые закрепились в городе и его защищали, он был бы захвачен сходу, ибо великое множество латников штурмовало его яростно, мощно и сразу со всех сторон; и очень большой опыт и отвага были надобны, чтобы его оборонять. И без всякого преувеличения можно сказать, что рыцари-защитники хорошо исполнили свой долг. Но в конце концов город был захвачен превосходящими силами нападавших, а сторожевые башенки, которые были построены только из дерева, — сломаны и разрушены.
Мессир Жан д’Эно первым ворвался в город — со своим знаменем, под оглушительные крики и с большой толпой пехотинцев и всадников. Тогда некоторые рыцари и оруженосцы во главе с видамом Шалонским собрались на площади перед монастырем, подняли свои знамена и флажки и выказали твердую решимость сражаться и сопротивляться чести ради, насколько хватит сил. Однако сир де Вервен бежал со своим знаменем без всякого строя и порядка, ибо хорошо знал, что монсеньор Жан д’Эно люто на него разгневан и не станет брать с него никакого выкупа. Поспешая из всех сил, он вскочил на превосходного скакуна и умчался в поле.