Госпожа Жанна де Валуа, которая боялась войны между своим братом-королем и своим зятем, так ответила на эту речь:
«Монсеньор, я вовсе не утверждаю, что король Англии метит и норовит получить все земли Франции целиком! Но, если, благодаря родственным связям своей матери, он имел на французское наследство хоть какое-то право и не получил в нем вообще никакой доли, то вы, не умаляя вашей чести, поступите хорошо, если соизволите рассмотреть этот вопрос. Благодаря этому вы сможете остаться добрыми друзьями, ибо, видит Бог, не пристало вам, двум самым великим государям во всем мире, воевать и враждовать меж собой! Я горячо молю вас, чтобы вы соизволили снизойти и прислушаться к моей просьбе и послали ваших советников в Валансьенн, дабы полностью восстановить добрые отношения с королем Англии».
Тогда король Франции ответил, что посоветуется.
Получив такой ответ, графиня Эно и мессир Жан де Бомон покинули короля и вернулись в свои отели. Они дали королю Филиппу совещаться и раздумывать на протяжении трех дней, но в конечном итоге он опять решил со своими советниками, что ему не следует никого посылать в Валансьенн, ибо если он это сделает, то даст понять королю Англии, что у него есть какие-то права на французский престол. Точно так король Филипп и ответил своей сестре и сеньору де Бомону. Когда те увидели, что не добьются ничего иного, то простились с королем и уехали от него.
Глава 76
О том, как английские послы пригласили великих немецких сеньоров на переговоры в Валансьенн
Вернувшись в Эно, они сразу направились в Валансьенн и нашли графа в Голландском отеле. Затем они рассказали и поведали ему свои новости. Когда граф их выслушал, то призвал англичан. В их присутствии он снова велел госпоже своей жене и своему брату монсеньору Жану описать все, что случилось во Франции. Англичане остались очень удивлены и недовольны поведением короля Франции и его советников, но ничего не могли поделать. Тогда спросили они совета у графа Эно, как лучше поступить в этих обстоятельствах? Граф им ответил, что они хорошо знают, в каком состоянии духа находился их король, когда они его покидали. Поэтому пусть они сами решают, сообразуясь с этим. Или же пусть они поведают ему, графу, все свои замыслы столь подробно, сколь это возможно, и тогда он охотно даст им совет.
Епископ Линкольнский сказал в ответ следующее:
«Сир, намерение нашего государя-короля и его ближайших советников, оставшихся за морем, заключалось вот в чем. Если бы король Франции послал сюда баронов, прелатов и своих придворных советников, и мы с ними не пришли бы к согласию, то нам при вашем посредничестве следовало бы узнать, сколь сильно стремятся помогать английскому королю сеньоры Империи, обещавшие ему поддержку и помощь. Узнав это, король примет соответствующие меры. Ибо, после нашего возращения в Англию, он не пожелает долго воздерживаться от войны. Однако здесь сейчас находятся лишь некоторые и далеко не все из имперских сеньоров, которых мы желаем привлечь на свою сторону. Поэтому мы были бы рады, если бы их пригласили сюда от вашего и нашего имени. Тогда мы совместно посовещаемся, и наше путешествие в какой-то мере окажется не напрасным». Граф Эно сказал в ответ: «Вы говорите дельно. Это хороший путь, и мы им последуем незамедлительно».
Затем граф Эно и посланцы английского короля сообща написали письма к некоторым сеньорам Империи — к таким, как граф Гельдернский, маркграф Юлихский, его брат монсеньор Валеран, архиепископ Кёльнский, и маркграф Бранденбургский, — дабы они соизволили приехать на переговоры к графу Эно в Валансьенн. Получив эти приглашения, сеньоры вовсе не пожелали отделаться извинениями и письменно ответили, что непременно и охотно прибудут в Валансьенн к назначенному дню.