Глава 101
О неудобном положении герцога Брабантского, и о том расположении, которое общины Фландрии, Эно и Брабанта выказывали англичанам
Когда они разъехались, король вместе со своей супругой-королевой остался тихо жить в Антверпене, в аббатстве Святого Бернара[541]. Королева к тому времени вновь разрешилась от бремени прекрасным мальчиком. Его назвали Лионелем, и впоследствии он стал герцогом Кларенсским и женился в Ломбардии, как вы узнаете далее из этой истории[542]. Граф Гильом д’Эно и мессир Жан д’Эно время от времени навещали королевскую чету и, прогостив у нее два или три дня, возвращались домой.
Английские бароны и рыцари приезжали развлекаться в добрые города Фландрии и Брабанта. Их хорошо принимали и чествовали в Брюсселе, Мехельне, Генте, Брюгге и вообще везде, куда им было угодно приехать. Тем временем герцог Брабантский, находясь в Ле-Вюре, часто слал королю Франции извинения и просил, чтобы он не верил никаким худым вестям, приходящим о нем.
Вам наверняка приходилось слышать поговорку о том, что можно прыгнуть так далеко вперед, что назад уже не отскочишь. Такое бывает, когда кто-нибудь берет на себя столь большие обязательства и так много обещает, что потом, из чести, уже не может пойти на попятную. Я говорю это к тому, что герцог Брабантский дал столько клятвенных обещаний королю Англии и связал себя такими серьезными обязательствами, что уже не мог отказаться и уклониться от их выполнения. В добавление к этому, король был его двоюродным братом, и герцог должен был помогать ему по-родственному.
Некоторые бароны и рыцари, жившие во владениях герцога Брабантского, более склонялись на сторону англичан, а некоторые — на сторону французов, ибо сердца у людей бьются по-разному. Тем не менее, в своем большинстве брабантцы — и особенно жители добрых городов — благоволили английскому королю и хотели, чтобы ему безотлагательно была оказана помощь. Однако герцог, который был умен и осмотрителен, не хотел ввязываться в войну против короля Франции, не обсудив это с большим советом своей земли. Его пугали опасности такой войны, и он часто говорил в тайных беседах со своими ближайшими советниками, что встанет на сторону англичан лишь после того, как это сделают фламандцы и эннюерцы.
И действительно, фламандцы легче согласились на это, ибо Артевельде, обладавший тогда во Фландрии верховной властью, был несравненно больше расположен к англичанам, нежели к французам. Постоянно обращаясь с речами к жителям Гента, Брюгге, Ипра, Куртре, Ауденарде и других добрых городов Фландрии, он приводил им столько весомых доводов, что все они были уже почти готовы служить королю Англии в этом деле под его предводительством.
В добрых городах Эно короля Англии тоже любили, хвалили, уважали и почитали не в пример больше, чем короля Франции. Городские общины очень хотели, чтобы граф Эно, их сеньор, заключил с королем Эдуардом дружественный союз. Но граф не имел к тому никакой охоты и говорил, здраво и рассудительно, что милый дядя Филипп со своим королевством намного ближе и роднее ему, чем король Эдуард со своей страной. За эти ответы король Франции был ему очень признателен и говорил, что он ведет себя мудро и осмотрительно.
Глава 102
О том, как сеньоры Империи, беря пример с герцога Брабантского, медлили с военными сборами
Наконец настал день, когда король Англии ждал услышать ответ вышеназванных имперских сеньоров. Однако те прислали вместо себя нарочных с обстоятельными извинениями и сообщили королю Англии, что они, вместе со своими людьми, полностью готовы приехать, как это было условлено, но только пусть король заставит пошевеливаться герцога Брабантского, который, на их взгляд, снаряжается слишком вяло. Ведь он является самым близким родственником и советником короля, и все остальные смотрят и равняются на него.
Когда король Английский услышал эту новость, то стал задумчив более, чем прежде. И спросил он совета у своего кузена, мессира Робера д’ Артуа, и у графа Дерби: как будет лучше поступить в создавшемся положении? Они ему сказали, чтобы он призвал герцога Брабантского и предъявил ему все эти письменные отговорки остальных сеньоров. Король так и сделал.
Когда герцог Брабантский явился в Антверпен, король представил ему просьбы и извинения, присланные имперскими сеньорами. Затем он, во имя дружбы и родства, попросил его поразмыслить над этим, дабы впредь в нем не было заметно никакой нерешительности. Ибо вполне очевидно, что герцог собирается в поход слишком вяло, и если он не изменит своего поведения, то он, король, боится потерять из-за этого помощь и поддержку имперских сеньоров.
541
Чтобы вести переговоры со своими союзниками, Эдуард III оставался в Антверпене до 15 августа 1338 г. (Le Bel, р. 137, note 2).