Нет, точно псих.
- Если со мной что случится, Рико не будет твою бичиху упокоивать, пока тебя ей по кусочкам не скормит, - стараясь сохранять спокойствие, сказал Роман.
Охранник быстро-быстро, как-то по-детски замотал головой:
- Не-не-не. Я понимаю, он, наверное, расстроится. Может, даже разозлится, хотя чего тут злиться, по моему, все естественно, раз все равно кто-то должен умереть. Поэтому я пока в сторонке пережду. Он немножко успокоится и сразу вспомнит, что с ним – как вы там выражаетесь – гражданские. Он же за них отвечает. Так что приберет твой Рико ту падаль в лучшем виде, а без нее по гостинице можно как по проспекту гулять. Из города мне, конечно, уехать придется… Неизвестно, как я еще новую работу найду и где жить буду… - он вздохнул и снова так укоризненно воззрился на Романа, что тому и впрямь впору было чувствовать себя виноватым: ружье у мужика потерялось, работа тоже, а все кто – все он, Роман.
- Ну ничего, зато живой. – подбодрил сам себя охранник.
- Тебе и так не обязательно помирать, - с тоской сказал Роман. Где-то далеко послышался длинный шаркающий звук, будто по ступенькам проволокли тяжелое тело.
- Никому не обязательно, Рико же предлагал выход, - торопливо добавил Роман, молясь про себя, чтобы ему всего лишь показалось. От страха померещилось, бывает же такое…
- Насчет тюрьмы мы уже, кажется, все обсудили, - строго отрезал охранник.
Звук повторился. Ближе.
Вывернутая кисть невыносимо болела, но все равно никак не выкручивалась из жесткой хватки ремня. Если сейчас не развязаться, он так и не сможет сказать Рико, что его «способ освободиться от любых пут, кроме наручников» далеко не всегда действует. Роман энергичнее закрутил кистью – ну давай же, поддавайся!
- Ты не дергайся понапрасну, больнее будет! – тоном искреннего дружеского совета сказал охранник. И он снова наклонился, ощупывая ремень на запястьях.
На лестнице зашуршало. Охранник так и замер в полусогнутом положении – настороженный, весь обратившийся в слух.
- Я ж тебе жизнь спас, - говорить, погромче, о чем угодно. Никого там нет, никто сюда не ползет, ну задержись еще на минуточку, дружок, не уходи.
- Спасибо, - рассеяно бросил охранник, старательно вслушиваясь в тишину гостиницы.
- Спасибо – это много, вот чтоб ты сдох – будет в самый раз! – прямо ему в ухо гаркнул Роман.
Авось не расслышит новый длинный шаркающий звук.
- Не кричи, - поморщился охранник, - Не видишь, я слушаю.
Хорошо, что не смотришь! Еще секундочку не оборачивайся… Шарканье и шебаршение раздавались уже возле самого порога. Роман бросил быстрый взгляд наклонившемуся охраннику поверх плеча. Сейчас-сейчас. Сейчас башка с глазиком высунется… Господи, как страшно все-таки, аж внутренности корчатся!
- Так, пошел я, - глядя в лицо побледневшему Роману, заторопился охранник. – Вы уж тут сами…
- Да как же мы без тебя… - Роман резко ударил не успевшего распрямиться охранника головой в подбородок.
Попал! Сильно попал! Глаза у мужика на мгновение закатились, он клюнул носом, словно падающий самолет.
Роман оттолкнулся здоровой ногой и врезался в охранника, опрокидывая его на пол. Навалился сверху, прижимая его к бетону и испытывая дикое, свирепое желание бить, бить – и бил, бился головой тому о лицо, в кровь разбивая нос, плюща губы, колотил, не обращая внимания на вспыхнувшую в голове страшную боль…
Из разорванного кармана куртки с мелким сухим шорохом сыпались семечки – сто лет назад, вчерашним вечером, в другой жизни – сунутые ему Янкой…
Жесткий кулак въехал Роману в разбитый бок. И вспыхнул фейерверк. Роман скорчился, не в силах даже закричать. Охранник под ним на мгновение облегченно расслабился, шумно перевел дух – и спихнул Романа с себя.
Шатаясь, поднялся на ноги. Посмотрел на Романа одним глазом – другой стремительно заплывал густой опухолью – и засадил ботинком по простреленной ноге.
Роман забился. Все его тело пульсировало – боль вспыхивала в ноге, тут же откликался бок, потом она охватывала голову, и мучительная волна отправлялась в обратный путь – голова, бок, нога…
Охранник пару мгновение глядел на него, потом отер лопнувшие от ударов губы, зашипел от боли и смачно сплюнул кровавый сгусток Роману в лицо:
- Сдохни, сволочь!
Пошатываясь, он повернулся к корчащемуся Роману спиной, сделал шаг… и замер.