Он воткнул кинжал в стол, и лезвие застряло в дереве. Пришлось повозиться, чтобы вытащить его из толстой дубовой доски.
Саймон думал, что тренировки – это не так страшно, как подготовка к ним.
Оказалось, он сильно ошибался.
Половину каждого учебного дня в Академии отдавали физической подготовке. Половину дня ученики проводили в спортзале. А точнее, в фехтовальной комнате.
Преподав основы боя на мечах, их разбили на пары. Саймона поставили с девушкой, которую он когда-то уже заметил в столовой. Это была та самая девчонка, которая разрыдалась от слов Скарсбери.
– Она с отстойного потока, но я так понимаю, ты не особо искусен в фехтовании, – заявил инструктор. – Если будет слишком легко – скажи.
Саймон уставился на Скарсбери. Он не мог поверить, что взрослый Сумеречный охотник назвал кого-то отстоем вот так вот запросто, практически в лицо.
Потом перевел взгляд на девушку. Темная головка наклонена, меч вспыхивает на свету в дрожащих руках.
– Привет. Я Саймон.
– Я знаю, кто ты, – пробормотала она.
Ого. Похоже, он, сам того не заметив, стал местной знаменитостью. Но, может, это нормально? Может, так всегда и было, просто Саймон об этом не помнит? Если бы вернулась память, можно было бы по крайней мере знать, что он это заслужил, а не терзаться угрызениями совести, что на самом деле он этого недостоин.
– Как тебя зовут? – спросил Саймон.
– Марисоль, – неохотно ответила она. Руки девочки больше не тряслись – видимо, потому, что Скарсбери убрался подальше.
– Да не дрожи ты так, – ободряюще заметил он. – Я для тебя легкая добыча.
Она хмыкнула, сузила глаза. Похоже, плакать девчонка больше не собиралась.
Саймон не мог похвастаться большим опытом общения с людьми намного младше себя. Но они оба простецы, и он искренне сочувствовал этой девочке.
– Хорошо устроилась? Скучаешь по родителям?
– У меня нет родителей, – еле слышно, но твердо ответила она.
Саймон замер, как громом пораженный. Какой он идиот. А он еще гадал, с чего вдруг дети простецов могли согласиться сюда приехать – бросить семьи, родителей, наплевать на всю свою предыдущую жизнь.
А если бросать некого? Если нет ни семьи, ни родителей? Ведь приходила ему уже эта мысль в голову, а он, тупица, так зациклился на себе самом и на собственных воспоминаниях, что совершенно об этом забыл. У него, по крайней мере, есть куда возвращаться, пусть даже это место сложно назвать идеальным. У него есть выбор. А у нее?
– Слушай, а что тебе сказали нефилимы, когда приглашали в Академию?
Марисоль уставилась на него – холодными и ясными глазами.
– Сказали, что я буду сражаться.
Сколько себя помнила, она занималась фехтованием, так что все было предопределено заранее. Девчонка налетела на него, словно крошечный сияющий вихрь сразу из нескольких мечей – хотя в руках у нее был только один. Ловко подбив Саймона лезвием под колени, она свалила его на пол и оставила там глотать пыль. Вдобавок он, падая, саданул себя по ноге собственным мечом – но из-за этого даже расстраиваться не стоило.
– Хорош с легкотней маяться, – Джон, проходя мимо, помог Саймону встать. – Отстой не учится, если только его не учат, ты же знаешь.
Голос Картрайта звучал мягко, но взгляд, который он бросил на Марисоль, ничего хорошего девочке не сулил.
– Оставь ее в покое, – пробормотал Саймон. Но сказать, что Марисоль побила его совершенно справедливо, он уже не смог – духу не хватило. Все ведь думают, что он герой.
Джон ухмыльнулся и отошел.
Девочка уставилась на свои ботинки.
Саймон разглядывал ноющую рану на ноге.
Нет, далеко не все так уж ужасно. Многое из того, чем они занимались каждый день, не требовало каких-то особых навыков. Например, бег. Но поскольку соревноваться ему приходилось с людьми, гораздо лучше физически подготовленными, чем он сам, в голове все время всплывали воспоминания о тех временах, когда легкие не разрывались от недостатка воздуха, а сердце не колотилось как сумасшедшее от любого перенапряжения. Тогда он порвал бы тут любого одним пальцем. Тогда он был быстрым – быстрее любого из учеников Академии, – холодным, сильным хищником.
И мертвым, напомнил Саймон сам себе, в очередной раз плетясь позади всех. Нет, мертвым ему быть точно не хотелось.
Бегать лучше, чем ездить верхом. Он понял это в пятницу, когда всех отправили на верховую прогулку. Причем поначалу Саймон искренне считал, что это должно быть здорово.
Во всяком случае, остальные определенно получали удовольствие. Верховой ездой занимались только на элитном потоке, и в перерыве, поглощая все тот же ужасный суп, они вовсю подшучивали над отстоем. Казалось, это даже примирило Жюли и Джона с недостатком разнообразия на столе.