Я повернулся спиной к непроходимому мосту и направился в город. По идее, надо попасть во внутреннее сновидение, ведь мои воспоминания и светимость спрятаны именно там.
– Эй, уже уходишь?! – резкий оклик заставил обернуться. Я уже знал, кого увижу.
Фиолетовый и Оранжевый спускались с моста. Они что, пришли с той стороны? Интересно…
– Так вы же не появлялись! – ответил я. – А, между прочим, ваши условия выполнены.
– Ага, и снова пришёл под эгрегором, – Фиолетовый неодобрительно цокнул языком. – Вернее, под двумя. Про твой боевой, с которым ты теперь связан обещанием, мы уже речи не ведём.
– Да, придётся поставить новое условие, – зевнул Оранжевый и лениво покосился на меня. – Шесть сновидений подряд без защиты эгрегора.
Они развернулись, чтобы уйти, и я спокойно ответил им вслед:
– Прощайте, ребята. Как-нибудь обойдусь без ваших секретов.
Парочка остановилась.
– Ты сразу сдаёшься? Даже не будешь пробовать? – не оборачиваясь, бросил Фиолетовый.
– Рисковать жизнью ради смутных обещаний каких-то неорганов? – спросил я. – Которые потом отказываются их выполнять? Да катитесь вы к чёрту! Или откуда вас там принесло.
Тут они уже обернулись и уставились на меня двумя парами светящихся глаз.
Я не к месту вспомнил поговорку про аристократа: когда он взбешён, то чуть приподнимает бровь. Большего проявления гнева не позволяет воспитание. Выражения лиц неорганов были отличной иллюстрацией этой поговорки. Они смотрели на меня со снисходительным удивлением, словно говоря «как ничтожество вроде какого-то человека вообще посмело говорить такое?» Только дрожащий вокруг них воздух выдавал напряжённость ситуации. Близнецы излучали опасность. Надеюсь, защита с ними справится.
– Вы ведёте какую-то свою игру, а я не желаю быть в ней пешкой, – продолжил я. – И вообще не желаю больше вас ви…
Мир дрогнул, окрасившись фиолетовыми и оранжевыми всполохами. Я не сразу понял, почему не смог договорить. Лицо Фиолетового возникло прямо передо мной, а его брат схватил меня и крепко зажал рот ладонью. Какие же они быстрые! Ещё появился треск, монотонный и неприятный, я почувствовал, как по телу пробегают слабые электрические разряды. Это мандалы! Реакция на Оранжевого, бьют его, но он не отпускает! Ему нипочём, или он такой терпеливый?!
– Сказанное во сне – это выражение намерения, – прошипел Фиолетовый, глядя мне в лицо. – Не смей отрекаться от нас!
Я попытался вывернуться, чтобы ответить. Хватка второго близнеца заметно ослабла. Как ему вообще удаётся бороться с защитой?
– Не смей так говорить! Понял?
Я покивал, приходя в себя. Теперь стало ясно, что они не собираются нападать, да и вообще никуда от меня не денутся. Я выиграл.
Оранжевый отпустил меня и встал рядом с братом. Он был бледным, почти полупрозрачным, только глаза полыхали на сером лице двумя яркими огнями. Подкосила его защита, значит. Фиолетовый взял брата за руку, и тот тут же вернул себе цветность.
Я смотрел на них, ожидая продолжения и стараясь не подавать виду, что рад своей победе. Это не они нужны мне, а я – им!
– Хорошо, – произнёс Фиолетовый. – Оставляй себе свою защиту, раз не можешь без неё. Пойдём.
– Куда это? – я на всякий случай попятился назад, стараясь почувствовать тело.
– Брось, – усмехнулся Фиолетовый. – Ты испугался, что ли? Наши возможности ты примерно можешь оценить, хотели бы – давно бы тебя в лепёшку раскатали.
Я вспомнил, насколько быстро они оказались рядом, чтобы заткнуть мне рот. И защита не помогла.
– Это верно, – с сомнением ответил я, – но может, вам нужно заманить меня в определённое место? Как и ведьме до этого?
– Ну у тебя же защита! – подмигнул мне Фиолетовый.
– Не больно-то она вам помешала, ну, побледнели слегка. Наверное, терпимо? – ответил я, стараясь почувствовать тело.
– Неужели ты так возьмёшь всё и бросишь? – подал голос Оранжевый. – Получается, зря рисковал эти три ночи?
– И больше рисковать не намерен. Надо знать, когда остановиться. Совсем не повод рисковать в четвёртый раз. Я тут узнал, что есть такие миры, где можно помереть, как в реале. Может, вы туда собираетесь меня затащить.
Близнецы переглянулись, и Фиолетовый развёл руками:
– Ну, нет так нет. Уговаривать ещё его будем.
Неорганы пошли рябью и растаяли в воздухе.
Чёрт! Кажется перегнул палку.
Я некоторое время смотрел на пустую мостовую, где только что стояли близнецы. Даже не верилось, что они так легко сдались. А если не верится, значит, так оно и есть. Придут сами и всё выложат, не пытаясь затащить меня непонятно куда.
Где-то внутри кольнуло сожаление. Может, зря отказался? Я пожал плечами и пошёл вдоль набережной. Сон был на удивление стабильным и не думал заканчиваться. В небе появился клин птиц – отлично, есть шанс использовать время с толком. Я припомнил, что птицы могут указать место, где находится светимость.
Несколько раз взмахнув руками, я отрастил крылья и взмыл в небо. Лететь оказалось не так-то просто, пришлось грести крыльями в густом воздухе, будто плыть по воде, и догнать стаю удалось только над Красной площадью. Местечко выглядело трешово: кирпичные башенки щерились чёрными шипами, а сам Кремль покрывал плотный серо-молочный купол. Что за ним, было не разглядеть. По периметру ходили охранники и не слишком-то дружелюбно поглядывали наверх. Птицы видимо учуяли враждебность и прибавили ходу. Я еле успевал за ними. К счастью, стая вдруг сделала резкий крен и влетела в квадратную крышу большого здания с колоннами, растворившись в нёй.
Я приземлился на булыжную мостовую рядом с памятником какому-то бородатому мужику. В реале так и не удосужился запомнить, кто он. Забавно! Ленинская библиотека. Вернее, её сновиденная копия. Внутри я никогда не был, и потому сравнить с оригиналом не мог. Разве что потом проверить из интереса.
За колоннами послышался скрип: огромная деревянная дверь распахнулась, словно приглашая войти. Точно, там ведь светимость! Я устремился ко входу в библиотеку.
За дверью оказался широкий холл с винтовой лестницей, ведущей наверх. Я почему-то туда не пошёл, а зацепился взглядом за неприметную дверку под ней. Она была сколочена из старых, поеденных временем досок. Краска на них облупилась и приняла вылинявший цвет, в котором лишь угадывался красный кирпичный оттенок. Но при этом дверь была крепкой. Между досками ни одного зазора, да и ковка, соединяющая их, осталась чёрной, как и витая ручка, за которую так и хотелось взяться. Я ухватился пальцами за прохладный металл, и дверь неожиданно легко подалась, открывая каменные своды уходящего вниз коридора. Освещался он за счёт странных зеленоватых огоньков, непонятно на чём державшихся у стен.
На долю секунды в мыслях промелькнуло сомнение: вдруг это служебное помещение, наверное, хранилище, и сюда нельзя. Ещё огоньки эти…
Но я ведь под защитой мандал? Любопытство пересилило, и я стал спускаться вниз по каменным ступеням. Странно, даже совсем не холодно и не отдаёт сыростью. Стайки зелёных огоньков парят в воздухе. Чудеса. Я тронул пальцем один, и он недовольно моргнул, но не обжёг. Странно. Интересно…
Каменный коридор почти сразу же превратился в винтовую лестницу, которая стала стремительно уходить вниз. Я навернул несколько витков и уже стал сомневаться в правильности своего решения, когда упёрся в дверь. Эта была металлической с выкованными на ней непонятными символами: многоугольниками, вписанными в круги, линиями, расходящимися во все стороны из одной точки, причудливо преломляющимися и образующими другие узоры. А ещё все линии двигались, создавая всё новые и новые сочетания. Я залип на эту волшебную геометрию и не сразу понял, что ручки на двери нет. Попробовал толкнуть.
От прикосновения по двери прошла лёгкая вибрация, и линии остановились. А потом побежали быстро-быстро, рисуя новые узоры. От созерцания этого закружилась голова, и перед глазами поплыл туман. Я зачем-то посмотрел на руки, помнил, что нужно так сделать, для чего-то… только для чего?